на матч. И хотя я мощно всех расталкивал и не менее мощно прикладывался к мячу, мы с треском его проиграли. И ребята в раздевалке требовали вернуть бывшую девочку, хоть она, конечно, и не так крута, как новая. Я смеялся.
На следующей неделе Маруси не было, я стал ещё реже ходить в спортзал. Безрадостные серые дни казались бесконечными. Между уроками, проходившими в одном кабинете, я вообще не двигался с места. Никита пытался меня растолкать, но безуспешно. Вергилия бросала в мою сторону сочувствующие взгляды, Клещики подходили побороться на руках, и даже Даня как-то подсел и ни с того ни с сего поведал, что отец уже полгода в завязке.
– Ты вдохновил? – проявил я интерес.
Даня покачал головой.
– Товарищ на войне погиб. Батя, как узнал, в запой ушёл, чуть ласты не склеил, а тот ему во сне явился и что-то строгое сказал. И всё, с тех пор не притрагивается.
– Чудеса, – подивился я.
– Да, только я теперь боюсь о своих планах заикнуться.
– Ты про службу?
Даня кивнул.
– Понимаю.
После того, как на очередных выходных Вика начала приглашать меня домой, я решил, что пора завязывать. От одной мысли, что наши отношения закончатся, я ощущал невероятное облегчение. Я не ответил на её вечернее сообщение в надежде на то, что она обидится и будет ждать примирительных шагов, которых не последует. Но мой план не сработал.
В понедельник Маруся вышла после болезни – бледная, даже похудевшая, но, как мне показалось, более спокойная. На уроке пришло сообщение от Вики с приглашением на баскетбол, я не ответил. И со звонком она заглянула в наш кабинет. Я поспешил выйти, чтоб не выяснять ничего при всём классе, сочинил какую-то ерунду про то, что мне нужно списать домашнее задание и пообещал прийти на следующей перемене. Маруся пошла в столовую, и на меня, как коршун, налетела Вергилия.
– Что ж ты, Куликов, делаешь, а? – прошипела она.
– Что я делаю? – опешил я.
– Опять идиотом прикидываешься?
– А, может, не прикидываюсь? – усмехнулся я.
– Не по-мужски это – мстить таким отвратительным способом, – заявила Вергилия.
– Что?! – я сделал круглые глаза. – Мщу? И в мыслях не было!
– Я ни за что не поверю, что ты влюбился в эту…
– А кто сказал, что я влюбился?
– Тогда зачем она тебе?
– Развеяться.
– Развеяться значит? А простить не вариант?
– Простить? – и правда не въехал я. – Кого?
Вергилия растерялась – видимо, она была не вполне в курсе дела и пыталась взять наскоком.
– Марусю, кого ж ещё? – уже без наезда сказала она.
– А у меня к ней претензий нет.
Даже говорить о нас было для меня отдушиной.
– Тогда я не понимаю… – призналась Вергилия.
– Ты действительно не понимаешь, – согласился
