Мое сонное удивление, как это у них с утра так, не сразу но все же утонуло, в мозговом кипятке. Я согрелся и сварился.
Вагоны новые и пахнут нитрой. Уснул, но через час разбудили мои же пережатые сиденьем, онемевшие, ноги. Хоть бы кто нибудь наступил, размял, помял, чтоб спал дальше. Желающих нет. Снова тошняки, но все это стоило того, чтобы в конце пути увидеть обрадованное лицо Ангела.
Оговорюсь, что ехал в Москву не за тем, чтобы прооперировать нос, который, как говорит мама, достался мне, а не брату, от Гамлета Карапетяна. «Почему мне?» – часто возмущался я, не понимая своего счастья.
Сейчас благодарю Бога, что мы родились не смуглые и не сильно волосатые, каким, судя по маминому рассказу, был папа. Иногда такие мысли казались малодушными, но ничего не мог с собой поделать – вот не хотелось быть черным. А сейчас-то, собственно, все равно – немного черноты и не помешало бы, о скинхэдах тогда даже и не думали.
Ехал, чтоб сдать анализы. После пяти часов железки и часа в Москве наконец, вместе. Семья скромно воссоединилась. Ангел показывает сувенирные боксерские перчатки и говорит, что их подарил врач.
Вроде бы, ничего особенного, но где то врайоне сердца, подкалывает. Узнав, что лечащий врач – почти европейский светила, сомнения исчезают. Любовь и нежность лечат ссадину.
Светила! Гуру! Энергетический гигант! Это кажется чудом! Тем более, из-за сложности болезни, нами заинтересовался. На следующий день идем на прием, а пока на ночь остановился в гостинице. Еще могу себе позволить, но если что готов и на вокзале, не в первой.
Наблюдаю за Леной и вижу, что она как то не в себе. Волнуется? Что-то в ней изменилось. Я зубрю, мантру: «Все под контролем, просто конец весны и я должен стать донором». В голову лезут простые мысли, о самом первом, о анализах. И еще вторым и третьим и четвертым файлом, то же, то же и снова то же.
Почему!? Зачем она так хочет, чтоб стал донором!? Это ее неосознанный порыв? А вдруг что? А вдруг невынесем, ведь операция, двадцать часов!? И если Ангел выживет, а я нет. На нет и суда нет. Главное чтоб Ангел выжил. Тогда она свободна. И вот у нее новая жизнь. Высокий молодец, удалец. Ей даже выгодно, чтоб я умер! Ага, стоп, стоп! Что за бред? А почему? Да бред! Бред же! Выгодно!? Скажешь тоже.
Если она хочет, то может и так в любой момент уйти. Может ли? Насильно никто не держит. Честно! Нет не честно! Путаница еще та. Так почему же она мной не дорожит!? Не убеждает, хотя бы для вида, что не хочет операции, и поэтому я сам должен выбирать! Хотя б для вида, сказала б. – Я против, а ты решай сам!– Ну снова начал. Тишина! сказал себе.-
После часа ожиданий появился доктор – худощавый пятидесятилетний мужчина, глаза серьезные. Оказалось, ему шестьдесят. Молчалив и рядом, как говорят в коридорах, всегда его верный ассистент – жена. Вот он видит нас, здоровается, извиняется за опоздание и снова исчезает. Вместо обещанных пятнадцати, ждем час. Понимаю: «Вот они – Боги, и смерды, но не обидно, потому что скорее
