В лучшем случае сегодня, ближе к вечеру. Но это уже неважно! Главное – сразу дать понять этой девице, что французская родня крепко держит руку на… как это он слышал недавно… удачное такое выражение? Ах, да! На «политическом биении вен Европы». И если принцесса по каким-то причинам решит заартачиться, начнёт набивать себе цену, то её должно отрезвить то обстоятельство, что собственный брак, хоть и важный – всего лишь эпизод, с которым стыдно нянчиться на фоне таких событий!
Перекрестив страдальчески-суровым взором черных, как вороны, придворных дам, епископ поискал глазами и увидел в глубокой оконной нише фигуру принцессы, одетой в желто-оранжевое полосатое платье, которое ярким солнечным пятном выделялось в этой непривычной черно-белой комнате.
Она листала великолепный часослов, но, увидев вошедшего, тут же вернула на место все страницы, без улыбки, пошла навстречу епископу, обняла его по-родственному и, участливо заглядывая в глаза, выговорила на одном дыхании:
– Дорогой дядя, я все прекрасно понимаю: эти события в Лондоне заставляют вас скорее вернуться ко двору своего короля, поэтому, не медля ни минуты, cпешу сообщить о своем согласии стать женой герцога Анжуйского и выразить всего одно пожелание: пусть этот брак принесет мне не только мужа, но и поддержку во всех начинаниях от тех, кого моя мать считала своей семьей.
Ошарашенный епископ еле успел удержать на лице остатки суровой озабоченности.
Все как-то сразу пошло не так, и в этом «не так» он ещё не готов был разобраться. Однако следовало что-то отвечать, и епископ, согласно кивая и постоянно потирая лоб, чтобы прикрыть растерянность, печально забормотал:
– Дитя моё, вы поступаете очень разумно… Конечно, жаль, что все вот так – нескладно и волнительно. Такие дела, что… Не знаешь, чего ждать… Но герцог будет счастлив! Очень счастлив… Поверьте мне, Анжу – прекрасное герцогство, вы полюбите его… Виноградники в Сомюре так хороши, что голова кругом идет…
На большее фантазии не хватало, и несчастный умолк, размышляя, что бы еще добавить.
Он готовился совершенно к другому разговору, желал поразить осведомленностью, политической значимостью, и теперь особенно остро ощущал всю глупость своего положения. Выходило, что перезрелая девица, жеманства которой он так опасался, высказала все коротко, ясно, по-мужски деловито, и только он один стоит тут теперь и бормочет о каких-то виноградниках!
Но черт возьми! Откуда этой принцессе стало известно про английские события так скоро?! За своего гонца епископ готов был поручиться – человек все-таки на жаловании у его святейшества, а не на казенном. Во Франции все эти королевские посланцы так величественно медлительны, что от них всегда все узнаешь последним, однако здесь, кажется, дела обстоят иначе…
Спросить?
Нет, глупо получится. Уж лучше сделать вид, что ничего другого и не ожидал.
– Да, голова кругом, – повторил епископ, убирая руку ото
