кто, из людей служащих при дворах властельских сотворит какое-либо зло, то пусть его оправдывает отцовская дружина “поротою”, а себр да подвергнется испытанию кипятком»)[59]. Для «себров» существовал, таким образом, иной процессуальный порядок – «ордалий», а не коллективная, оправдательная присяга как для представителей высшего сословия.
Б. Ляпунов отмечал, что «cтаросербское себрь, известное в Законнике Стефана Душана XIV в. и в славянском переводе “Cинтагмы” Властаря соответственно греческому – “дешевый, простой, ничтожный”. В новосербском – себар синоним обычного тежак, земледелец. Значение восточнославянского и южнославянского слова почти буквально соответствует в древнейших памятниках; оба означают хотя и свободных, но не равноправных поселян…»[60].
Древнейшим же значением слов «сябр», «сябры» у славян было, как полагают, обозначение кровного родства[61]. Такое значение, в частности обозначение семейной общины, слово «сябры» сохраняло длительный период[62].
Как представляется, приведенные данные о южнославянских «себрах» возможно соотнести с предполагаемым социальным значением древнерусского термина «cябры». «Сябры» и у южных, и у восточных славян, по-видимому, лично свободные «простолюдины». Свободные люди были организованы в общины[63].
Восточнославянские материалы XV-XVI вв. также наполняют термин «сябры» социальным содержанием. Так, Полоцкий привилей 1511 г. упоминает «сябров городских»[64]: «а в подводы нам коней не брати, ни в сельских путников, ни в сябров городских»[65]. «Сябры» здесь стоят рядом с «путниками» – особой категорией служилых людей, называемых так же «путными боярами», т.е. термин «сябры» опять же несет на себе определенный социальный оттенок. Под «городскими сябрами» можно подразумевать членов городской общины, владевших землей. Городское землевладение было характерно как для Пскова[66], так и для городов Великого княжества Литовского[67], причем таких землевладельцев можно охарактеризовать как «мелких вотчинников крестьянского типа»[68]. Полоцкий привилей далее упоминает о сябрах следующее: «Также на боярские люди и на мещанские сябры детских нам не давати»[69]. Под «мещанскими сябрами», по-видимому, также следует понимать членов городской общины.
О «городских сябрах» говорит также Витебский привилей 1510 г.: «А сябров городъских в прыгон наш не гнати ани в подводы ни в ловы»[70].
Большой интерес представляет относящаяся к 1483 г. псковская «Правая грамота псковского князя Ярослава Васильевича и псковских посадников Снетогорскому монастырю». Приведем выдержки из ее текста:
«Перед господином псковским Ярославом Васильевичем, и перед посадники степенными, перед Степаном Максимовичем, и перед соцкими на сенех, стоя на суде, игумен Тарасеи Богородецкой Снетные горы и все старцы Снетогорские с Юрьем соцким, c cтаростою
Ф. И. Леонтович указывал, что «себрами» назывались в старой Сербии также и горожане:
Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографической экспедицией. Т. 2. СПб., 1848. Т. 2. 1848. № 70.
АЗР Т. 2. № 70.
Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 8 (1499–1514). № 387. С. 290–291.
