на Пиренейском полуострове были междоусобной войной братьев, которую вели три бастарда: Энрике, Телло и Санчо – сыновья Леоноры де Гусман, объединившиеся против трех легитимных братьев: короля Педро I, Эдуарда, принца Уэльского, и Джона Гонта. Последние, хотя и не были братьями по крови, «союзы заключили, себя с братьями сравнили, / Отныне подтвердили, что трое словно один будут».[187] Другие историографы середины XIV в., также желая подчеркнуть основания, имевшиеся у короля Эдуарда для вмешательства во внутренние дела Кастилии, вспоминают о существовании родственных связей между английским и кастильским королевскими домами. Джон из Рединга и аноним из Кентербери упоминают о том, что Эдуард I был женат на кастильской принцессе Элеоноре.[188] А анонимный монах из аббатства Девы Марии в Йорке полагал, что апелляция короля Педро к родственным чувствам Черного принца была вызвана тем, что, будучи инфантом, Педро был женат на дочери короля Эдуарда III, умершей в 1348 г. во время эпидемии Черной смерти.[189]
Любопытно выяснить, стремились ли английские хронисты изобразить желание Черного принца помочь попавшему в беду кузену как бескорыстное? Оказавшись в тяжелейшей ситуации, Педро I сделал принцу Эдуарду весьма щедрое предложение, обещая в случае успеха кампании не только компенсацию расходов, но также территориальные уступки и денежное вознаграждение.[190] Однако большинство историографов, экстраполируя знание о том, что принцу ничего не удалось получить от короля Педро, всячески стремились подчеркнуть бескорыстие наследника короля Эдуарда, который из-за своего благородного порыва оказался впоследствии в весьма затруднительном положении. При этом авторов можно разделить на две группы: на тех, кто вообще не упоминает о деньгах, обращая внимание только на желание принца оказать помощь несчастному королю, и на тех, которые сообщают об «обмане» со стороны Педро I. Так, превознося благородный порыв Черного принца сделать все возможное для оказания братской помощи попавшему в беду королю Педро, Томас Уолсингем рассказывает, что принцу Эдуарду пришлось пожертвовать собственной золотой и серебряной посудой, чтобы из них отчеканить монеты для расплаты с наемниками, «главным образом из Великой Компании, которую он пригласил из Франции».[191] О том, что принц тратил на поход личные средства, также сообщает герольд Чандоса.[192] Однако этих денег не хватило, и принц все еще был должен солдатам большую сумму. А так как сам он «остался нищим» (преувеличение хрониста перестает быть таким уж большим, если учесть, что только за проход войска через Наварру принц заплатил союзнику Англии Карлу Злому 200 тысяч золотых флоринов[193]), то он надеялся, что после победы король Педро заплатит воевавшим за него.[194] В «Анонимной хронике из аббатства Девы Марии в Йорке» сказано, что принц Эдуард «должен был прибыть в Испанию за свой счет», а король Педро «пообещал ему» после окончания похода «определенную сумму золотом за его труды и расходы».[195] Это подтверждают и другие хронисты, сообщая,
The Anonimalle Chronicle. P. 53.
Во-первых, он пообещал Черному принцу 550 тысяч флоринов в качестве предварительного вознаграждения, а затем, после окончания похода, оплатить все его затраты; кроме того, лорды Гаскони должны были получить по возвращении из похода 300 тысяч флоринов. Во-вторых, в знак признательности королю Эдуарду Педро I предоставлял ему и всем его наследникам право вводить войска в Кастилию и Леон. В-третьих, Англии были обещаны территории вдоль Бискайского залива, где находились важные центры торговли и кораблестроения. В-четвертых, англичане, в том числе и купцы, освобождались от уплаты налогов в Кастилии, что было весьма выгодно для развития английской торговли (
Chronicon Angliae, 1328–1388. P. 60;
The Anonimalle Chronicle. P. 54;
The Anonimalle Chronicle. P. 53.
