я вдруг почувствовала, как всё пространство, которое занимает наше войско, словно напряглось, налилось силой. Завоевать город можно – я знаю, как надо подготовить штурм, чтобы он стал удачным. Но знаю и то, что нужно сказать жителям Труа, чтобы в штурме не было нужды. Так или иначе, эти ворота перед своим войском я открою! Лишь бы дофин не отказался поручить мне это…
Дофин не отказался. Когда, появившись на Совете, Жанна принялась пылко его убеждать, никто из присутствующих не смог определить, наигранным, или абсолютно искренним было выражение благоговейного трепета на его лице.
– Возможно, теперь он готов побеспокоить святых, – шепнул де Ре стоящему рядом Бурбону. – Теперь это не ради кучки упрямых горожан, а ради сохранения собственного его достоинства.
Бурбон еле скрыл ухмылку, но слышавший слова барона Бастард недовольно нахмурился. Происходящее чем-то глубоко его оскорбляло. И покрасневший Алансон, опустив глаза под ноги, только подтверждал своим видом то, что перемена, совсем недавно непреклонной, позиции дофина, здесь, на Совете, хоть и перед глазами лишь очень узкого круга приближённых, мало соответствовала величию этого похода за короной. «Жалкий правитель…», – крамольно подумал Бастард, пытаясь скрыть презрение, с которым наблюдал, как напыщенно благословлял «крестьянскую девушку» на штурм этот, без пяти минут, король. И выдохнул с облегчением, когда всем разрешено было удалиться.
– Вас не удручает необходимость снова отдавать славу нашей Деве? – громко спросил Ла Тремуй, оказавшись за порогом королевского шатра.
Бастард посмотрел министру в глаза.
– Я уже сейчас считаю, что эта девушка достойна славы, куда бОльшей, нежели та, что есть сейчас. Если завтра Труа будет взят, я первым признаю, что лучшего полководца среди нас нет.
Ла Тремуй, надевающий в этот момент перчатку, изобразил лицом смесь удивления и понимания.
– Если?.. Так вы не уверены, что она победит, как обещает?
– Я верю в неё.
– Тогда, в случае успеха, не правильней ли будет признать, что лучшим оказался, всё-таки, король, который смог выбрать среди множества претендентов того, кто успешней всего завершит это дело?
– Здесь не дела, сударь, а война.
– И Дева, выполняющая Божью волю, не так ли?
Квадратная челюсть Дюнуа выпятилась вперёд ещё больше.
– Что вы этим хотите сказать, сударь?
– В городе солидный епископат, и среди знатных семейств мне известны некоторые, весьма благочестивые. По здравом размышлении невольно начинаешь недоумевать, почему ворота таких городов не раскрываются перед Господней посланницей сами собой, и почему у нас всё ещё война?
– До сих пор ворота раскрывались!
– О, нет! Думаю, старейшины городов, которые мы прошли, просто понимали, что не в состоянии противостоять столь мощной армии. Но, вот перед нами хорошо укреплённый Труа, и картина совсем другая.
– Ваши слова похожи на измену,
