style="font-size:15px;"> – Может быть. Но тогда, действительно, почему письмо не по почте прислали, а лично принесли? – Феликс повертел конверт, – Вроде, не заказное. Штемпелей нет. Печать интересная.
– Что за печать?
– Похоже на какой-то герб. Или эмблему.
Феликс взял с туалетного столика лупу – бабушка читала через неё мелкий шрифт, и принялся рассматривать печать. Эмблема была незнакомая – скачущий конь. Точнее – не конь, а единорог. По краю шла какая-то надпись, из которой я разобрала только слово «UNICORN», из чего и заключила, что это – единорог, а не конь. И ясности в картину это не внесло.
Глава 3. Гюберт
«Гюберт». – думала я, – «Гюберт – у бабули было сказано – это его псевдоним. Настоящее его имя бабуля не знала. Возможно, она пыталась это выяснить. Но как она хотела это сделать через немецкие архивы?» Вопрос этот я попыталась озвучить Феликсу.
– А кто такой этот Гюберт? – спросил он.
– Я же говорю – немецкий антифашист, который им помогал. Но его настоящее имя неизвестно. Возможно, бабуля пыталась его разыскать через немцев.
– Сомневаюсь. Для того, чтобы найти человека, нужно его настоящее имя знать.
– Подожди. В бабушкиных записках говорилось, что его настоящее имя было известно командованию. Возможно, бабуля посылала запросы в те же «органы», где ей сообщили его имя. Ведь секретность с этих архивов наверняка уже сняли.
– Тогда давай искать ответы из наших архивов.
Как и следовало ожидать – ответ из архива нашего КГБ обнаружился в бабушкиных бумагах. И говорилось там, что гриф секретности с этих бумаг до сих пор не снят. Таинственный Гюберт оказался засекречен навечно.
– Так. – сказала я, – Что делать будем?
– И откуда тогда письмо? – подхватил Феликс, – Он снова уцапал таинственный конверт и принялся вертеть его в руках.
– Я вот что подумал. Если это ответ из архива, то почему он не в стандартном конверте, а в каком-то левом? Посмотри – здесь эмблема отеля «Рэдиссон». Это сеть отелей по всему миру. И запечатан он как-то странно. Сургучом. Сейчас уже так не делают. Просто заклеивают и прилепливают голограммку. А тут печать. С кем, говоришь?
– С единорогом. Просто как в старинном романе.
– Вот именно. Левое какое-то письмо. И с чего ты взяла, что это связано с этим Гюбертом? Тут хоть одно слово про него есть?
– Нет. Но Гюберт-то был. И бабушка про него пишет.
– Ох уж эта женская логика! – скрипучим голосом изрёк Фелька, – И что? Может, она не его искала?
– Ага. Проще поехать к бабушке в больницу и учинить допрос с пристрастием. Заодно и про кражу рассказать. Ну, ты думай, что хочешь, а я буду копать про этого Гюберта. Ибо что-то, наверное, интуиция, подсказывает мне, что…
– Что ящик спёр таинственный Гюберт, или его родственнички.
– Если ящик действительно собственность Гюберта и его семьи, то он бы наверняка явился за ним лично. Ну, или
