лес шумел, не в силах скрыть под пологом ветвей творящееся колдовство. Чары набегали волнами, просачивались в холодную землю вместе с кровью и силой того, кто ткал их.
– Убейте.
Чудь льнула к кровяной дорожке, услужливо целовала край накидки колдуна, отдавшего приказ убить нас с Терном.
– Прочь! – взревел чей-то голос, и нас с Вороном отшвырнуло в разные стороны.
Перед глазами еще прыгали, царапая щеки, еловые лапы, оберег все еще горел пламенем, когда я наконец вдохнула ледяного воздуха.
– Я видела! Я все видела! Это было колдовство крови! Это был кто-то из Нзира!
– Зачем? – прорычал Дарен, поднимая меня за шкирку на ноги. Едва встав, я отскочила от него и выставила клинок. Видение еще жило во мне, мешались перед глазами колдуны и враги… Может, это Дарен был там, внизу?
– Зачем ты пришла сюда одна?! – повторил он, не делая даже попытки уклониться. Я опомнилась и спрятала клинок. Дважды судить за измену не станут, но искушать его не стоит.
– Дикая девка, – со смешком произнес Ворон. – Сладишь с ней сам или того, беловолосого позвать?
Дарен если и был в ярости, то быстро вернул себе самообладание.
– Молчи, дух речистый, – в его голос уже просочилась обычная твердость. – Лесёна, я жду объяснений.
– Ты ведь хотел, чтобы я выслушала Ворона!
Колдун потер переносицу. Блеснули перстни, раздался короткий вздох.
– Я ошибался, – коротко, явно через силу произнес Дарен. Затем он перехватил посох в другую руку и, указав им на Ворона, угрожающе произнес: – Вчера я запретил тебе говорить об этом с колдунами Нзира. Ты ослушался моего повеления?
– Но я и не разговаривал с колдунами, мой повелитель.
Дарен сжал челюсти и метнул на меня такой тяжелый взгляд, что захотелось втянуть голову в плечи.
– Я запрещаю тебе разговаривать со всеми живущими в Нзире.
– Как угодно, повелитель. – Ворон склонился перед Дареном.
– Тебя ждет наказание, – бесстрастным голосом сказал Дарен. – Сними повязку.
– Не лучше ли приказать ей отвернуться и зажать уши? – отозвался Ворон с улыбкой.
Прежде чем я осознала, что происходит, мелькнули рука и игла. А потом раздался такой жуткий крик, что стены Третьего Круга будто бы подались вперед, готовые обрушиться нам на головы. Игла… Фед… Я встретилась с ним взглядом. На миг в его покрасневшем глазу зажглось узнавание.
– Мне так жаль, – прошептала я.
– Ну почему же, ученица, – с кривой ухмылкой сказал Ворон, затягивая повязку. – Я это заслужил. Страдания – это специя, без которой игра теряет остроту.
Когда он исчез, в моих ушах еще дрожал крик. Крик Ворона. Крик Феда. Мой крик. Я наткнулась на другой взгляд – холодный и злой.
– Идем. – Поток воздуха толкнул меня вперед, когда Дарен развернулся и пошел к крепости. – Он питается отчаянием. Еще бы чуть-чуть и… Почему ты так упорно пытаешься быть сожранной?
– А
