звезд добавляло мрачности безлунному небу и нерукотворному парку, в центре которого и раскинулись угодья Ледлеев. Обступившие их высоченные сосны, немыми стражами чернели в полумгле.
Сотни фонарей мерцали возле птицы–замка. Создавалось впечатление, будто из ночи въезжаем в хмурое утро. Оптимизм, подогретый любопытством, резко улетучился.
Тяжелая смена, загадочная встреча и новые приключения. Неужели этот день никогда не закончится?
Дворец отрезала от остального мира девятиметровая титановая изгородь, увитая проволокой под напряжением и оскалившаяся миллионами острых шипов. Мдя, основательно подготовились Ледлеи к возможному нападению… Да кто на них покусится–то? Не удивлена, что ограду главного вампирского клана не отделали ни серебром, ни платиной. Оба металла фатальны для молодых ледяных, для тех, кто осчастливил своим присутствием Землю лет пятьсот – только болезненны. Ледлеи могли тонны серебряных и платиновых пуль проглотить и не поморщиться. Убивать их благородными металлами – деньги на ветер. Получается, себе подобных древний клан совсем не боится.
Стоило приблизиться к воротам, возле них появилась пара ледяных.
Первого – основателя клана – я видела в новостях по телевизору так часто, что сбилась со счету. Только сейчас он не пытался выглядеть… как человек. Холодные белесо–серые глаза и пепельные космы старейшего вампира планеты казались выцветшими. Моррох, или как его любили называть в народе морр, ну почти зараза, в общем, уродился в северном племени… неандертальцев. Да–да, тех самых, которых, по мнению антропологов, истребили наши далекие предки. Местная клыкастая достопримечательность – последний из вымершей расы недолюдей и это сразу бросается в глаза.
Низкий лоб, выпирающие надбровные дуги, брови – впору в косы заплетать. Тонкие губы будто все время тянулись вперед, а крылья мясистого, приплюснутого носа едва угадывались.
Создавалось впечатление, что Моррох – изображение человека, смеха ради приплюснутое по горизонтали незадачливым художником. Ноги и тело главы клана Ледлеев были непропорционально короткими, зато руки свисали до колен, в прямом смысле слова. Мышцы тугими канатами проступали сквозь медную кожу – прозрачная туника почти ничего не скрывала. При своих метре с кепкой – если верить полицейскому архиву рост Морроха стошестьдесят сантиметров – зараза всех времен и народов на вид, как говорят, «квадратногнездовой».
Представьте это чудо–юдо на экране телевизора, который расширяет дополнительно. Бедные дети! Наверное, первые годы после легализации ледяных многие ребятишки не спали по ночам после очередного выступления основателя рода Ледлеев, в сопровождении обязательных субтитров. Еще бы! Понять слова Морроха удается далеко не всякому полицейскому чтецу по губам, не говоря уже о простых смертных. Он мычит, что–то нечленораздельно лепечет визглявым голосом, жестикулирует, но смысл ускользает.
Одно время пробовал
