было чертовски сложно. К тому же вообще-то его звали Патриком.
– Малыш Патте, – сказала Адель.
После этого нам пришлось просидеть на матах до конца урока, потому что мы так и не смогли перестать смеяться.
Когда мы уходили, мне стало немного жаль нашего физрука.
Потом был обед.
И вот, когда мы доели свои тефтели и уже собирались высыпать остатки в измельчитель, мы и столкнулись с Сакке и его дружками. Заметив их, я остановился, вычисляя, можно ли пойти другой дорогой или убежать. Но другой дороги не было. И бежать было некуда. К тому же Найма как ни в чем не бывало шагала вперед, и я поспешил следом. Я пытался не смотреть в их сторону, но эти типы перегородили дорогу, выстроившись перед нами стеной.
– Ну, привет. Приве-е-е-тик! – воскликнул Сакке с ухмылкой. – Вот и наша сладкая парочка!
– Мы не парочка! – отрезала Найма.
Я покосился на нее. Она произнесла эти слова так твердо, так решительно.
– Не-а, не парочка, – подтвердил я, но про себя задумался, откуда у Наймы такая уверенность.
– Ладно-ладно, – сказал Сакке и развел руки в стороны, словно хотел нас задержать.
Найма фыркнула и попыталась протиснуться мимо них, но тут вся «стена» сдвинулась в ее сторону, и Найма столкнулась с одним из дружков Сакке. Своим подносом она задела его локоть, опрокинув полупустой стакан молока. Несколько капель остались у него на куртке.
– Че за хрень! – завопил тот, но Сакке стащил салфетку с моего подноса и вытер молоко с рукава своего приятеля.
Затем он запустил руку в свой карман, достал оттуда зажигалку и принялся большим пальцем высекать искру.
Я вздрогнул.
– Нельзя приносить такие… – начал было я, но Сакке только ухмыльнулся, а потом вдруг подбросил зажигалку в воздух. Та описала дугу у него над головой, после чего Сакке ловко поймал ее другой рукой и спокойно сунул обратно к себе в карман. Как будто хотел продемонстрировать, что его нисколько не волнует, что там можно, а что нельзя.
– Куда же сегодня запропастился Мистер Кристер? – спросил Сакке.
Я уперся взглядом в застывшее картофельное пюре. Оно стало похоже на чью-то сброшенную шкуру. Мне вдруг захотелось, чтобы у пюре появилось еще и сердце, и сосуды, и оно бы ожило, и выросло с бешеной скоростью, и выскочило бы с подноса, и придушило Сакке, и он тогда повалился бы на пол бесформенной кучкой, и тогда осталось бы только ее перешагнуть и идти дальше, к мойке…
– Эй!
Теперь Сакке говорил громче, и улыбка исчезла с его лица.
– Отвечать, когда я с вами разговариваю!
– Заболел, – сказал я.
Сакке захохотал.
– Заболел! Да, можно и так сказать, – протянул он. – Скорее бегите домой, поиграйте с ним в доктора. Вы такие ми-и-иленькие!
Последнюю фразу он просюсюкал детским голоском.
Тогда Найма оттолкнула того типа, которого раньше облила молоком, так что
