и лишит меня всего. А просто так развода он мне никогда не даст. Не забывай о нашем брачном контракте.
Подруга хмурит брови, упирая руки в бока.
– И что теперь? Терпеть его до старости?
– В том-то и дело, я не хотела ничего терпеть. Сама знаешь, первые лет пять все было хорошо. Это потом наш брак стал рассыпаться по кубикам. Но у меня все же оставалась надежда, и в последнее время я из последних сил пыталась оживить этот остывающий труп. А спасать, оказывается, было уже и нечего. Но знаешь что? Я устала. К черту все. Я больше и пальцем не поше… Ты вообще слушаешь меня?! – возмущаюсь, оборвавшись на полуслове.
Но, судя по всему, Полина меня совершенно не слушает, потому что ее горящие глаза смотрят будто сквозь меня.
– Лен? – задумчиво протягивает она. – Ты глянь, как на тебя один орангутанг со спортзала смотрит. Симпатичный даже.
Я хмурюсь, не понимая, о чем вещает подруга, и оборачиваюсь, чтобы проследить ее взгляд.
Твою мать.
– Ля, какой, у него скоро слюни потекут, – шепчет мечтательно, а я чувствую, как сердце начинает учащенно биться, когда попадаю в ловушку пристального взгляда.
На Глебе просторные серые шорты и черная майка, которая слишком свободно свисает с широких плеч, оголяя массивные грудные мышцы. Это какая-то порно-майка. Почему они вообще разрешены в общественных местах?
Ухмыльнувшись, он подмигивает мне и тем самым отрезвляет.
Резко отворачиваюсь и ощущаю, как щеки печет от смущения.
– Можешь сходить подтереть ему, если хочешь, – бросаю подруге, быстро встаю и начинаю сворачивать коврик.
– Ты чего?
Убираю весь реквизит по местам, стараясь не мешать тренировке, а потом смотрю на Полину, которая ошарашено моргает, явно не понимая моей реакции.
Вздыхаю и медленно облизываю губы, которые почему-то пересохли.
– Этот орангутанг и есть брат моего мужа.
Полина выпучивает глаза:
– Да ну?!
– Знаешь, я, пожалуй, пойду. А ты позанимайся. – Полина открывает рот, но я перебиваю. – Я наберу тебя. Мне правда пора.
Посылаю ей воздушный поцелуй и, игнорируя недовольный взгляд тренера, направляюсь в раздевалку.
Глава 8
Всю дорогу до офиса я пытаюсь упорядочить свои эмоции. Нельзя в таком состоянии принимать клиента. И меня раздражает тот факт, что я никак не могу призвать свой мозг к порядку и напомнить ему о двух нерушимых правилах, которых я стараюсь придерживаться по жизни.
Приходя на работу, оставлять все личное дерьмо дома, а уходя с работы – оставлять все рабочее в офисе.
Только так.
Если все это перемешать в голове, можно свихнуться от эмоционального беспорядка.
Что, собственно, сейчас и происходит со мной.
Но я надеюсь, что смогу немножко помедитировать за чашечкой кофе в тишине кабинета.
Распахнув тяжелые двойные двери, я вхожу в фойе офиса.
