тех людей, которым нельзя говорить слово «нет». Но поймать его с поличным я так и не смогла, – грустная усмешка, – до сих пор. И все же я знаю, – она прижимает кулак к груди, – знаю и чувствую, что он мне изменяет. Хотя теперь это уже не имеет никакого значения. Он убил во мне все, что когда-то любило его. Я не могла вам рассказать всего этого на первой встрече, но говорю сейчас. Я больше не хочу такой жизни ни себе, ни своим детям. Мы не нужны ему. Он просто издевается над нами, управляя нашими жизнями. Поверьте, мне очень… очень нужен этот развод, только я вряд ли получу его. Я понимаю это. Поэтому умоляю вас не отговаривать меня от побега.
Когда я собираюсь открыть рот, чтобы заговорить, понимаю, что у меня пересохло в горле. Мне требуется минута, чтобы смочить его, и я несколько раз сглатываю.
– Вы пришли ко мне за помощью, и я обязана приложить максимум усилий, чтобы вы ее получили. Если мы предоставим судье какие-либо доказательства ваших слов, я даю вам девяносто девять процентов, что дети останутся с вами и вы получите от него как минимум пятьдесят процентов имущества.
– Мне ничего не нужно…
– А о детях вы подумали? Не торопитесь отказываться, Анастасия. В вашем случае ваш муж не дает вам развода не потому, что боится потерять часть денег. – Поджимаю губы и качаю головой. – Нет. Тут дело в другом. Он просто не хочет терять вас из своих эгоистических побуждений. Мне было достаточно убедиться в этом на нашей первой совместной встрече, куда, собственно, он не отпустил вас одну. Он контролирует каждый ваш шаг. Он диктатор и тиран. Это нездоровая ситуация, но у меня была уже подобная практика.
– Я… я знаю. Знаю. Но так я никогда не получу развода. Мне проще отказаться от всего и исчезнуть…
Она нервно закусывает нижнюю губу и натягивает рукава на ладони так, что левая часть кардигана сползает, и я замечаю фиолетовые отпечатки пальцев.
Какого черта?
Ярость вспенивается в моих венах, и я поднимаюсь на ноги, с трудом усмиряя порыв причинить боль ублюдку, который оставил это на ее теле. Это не просто синяк, там есть следы от ногтей, а значит, она пыталась вырваться. Господи, какое чудовище скрывается под маской ее мужа?
Проследив за моим взглядом, Анастасия вздрагивает и торопливо прячет следы, но я останавливаю ее, осторожно взяв за руку.
– Могу я посмотреть?
Она напрягается, но все-таки кивает, позволяя мне заново спустить кардиган на ее плече и теперь вблизи рассмотреть синяки, которые появились на ее коже насильным путем.
– Это его рук дело? – Я поднимаю взгляд и встречаюсь с ее испуганным лицом. – Вам нечего бояться. Я помогу вам. Поэтому чем больше вы мне расскажете, тем больше у меня будет возможности защитить вас. Может быть, есть, что-нибудь еще, что вы хотели бы мне сообщить?
Анастасия закусывает губы, но я вижу, как дрожит ее подбородок. А я стараюсь не напирать. Работа с жертвами насилия
