и скромность, она отвечает на мои ласки страстно, словно ретивая кобылица, заждавшаяся своего жеребца.
Член тут же начинает подпирать её округлую попку. Я весь горю, так мне не терпится войти в узкую и горячую глубину её лона.
– Зачем ты снял кольцо, яраткан? – неожиданно спрашивает Эльвира и ловит пальцами мою обручалку, надетую на цепочку.
Её пальцы холоднее снега, от этого я вздрагиваю и просыпаюсь. Уже балансируя на грани реальности, понимаю, что это был всего лишь сон, и моё счастье сметает горечь досады и боль.
Груди продолжает касаться что-то холодное, я хватаю Эльвиру за руку, предпринимая последнюю попытку не дать ей уйти и раствориться в ночи. Но вместо её небесных любящих глаз на меня смотрят чужие – испуганные и зелёные.
*мин эпочмак әзерләдем, яраткан – я приготовила эпочмак любимый;
*абый – дядя, обращение к более старшему мужчине;
*матурым – моя красавица;
*мин сине яратам, алтыным – я люблю тебя, золотце.
11. Данияр
В этих изумрудных глазах было столько ужаса, что мне становится не по себе. Это я виновник этого испуга. Они сморят на меня, не моргая, будто само время замерло в этих глазах, а потом из них брызжут слёзы. Их так много, что они ручьями текут по белоснежным щекам и капают горячими каплями на мою грудь.
– Больно! Отпустите! – слышится мне шёпот мольбы, и я окончательно просыпаюсь.
София, мать её!
Осознав, что до сих пор держу её запястье, разжимаю пальцы, и она, громко всхлипнув, отскакивает от меня в сторону.
От прекрасного сна осталась лишь дикая эрекция и горький привкус во рту. Эльвира впервые приснилась мне в таком радужном сне. Обычно я видел её мёртвой, окровавленной и растерзанной.
Эта мелкая сука не дала мне возможности побыть с моей алтыным. Как же я был зол на неё!
– Зачем разбудила, идиотка чёртова? – взревел, вскакивая с постели.
Не сразу понял, что обнажён. Сорвал с кровати покрывало, обернулся им, чтобы прикрыть стояк. Смотрел на сжавшуюся в комок девчонку, и меня разрывало между желанием вышвырнуть её в коридор и желанием выебать её немедленно. Загнуть раком и отыметь в обе дырки, чтобы знала, кого можно трогать, а кого нет!
Пиздит же, что целка? Эти шлюхи раздвигают ноги, едва созревают, в поисках подходящего богатенького члена.
Хоть какой-то прок должен быть от Софии, или я так и буду всё время слушать её причитания?
Нет, я не опущусь до такого – не стану марать член о дочку Никитина.
Блять, может, я ей руку сломал? Не может человек скулить так громко, просто с перепуга.
– Покажи руку! – вернулся в кровать, развернув девушку за плечи.
В комнате было темно, но включать свет было лень.
– Не трогайте меня! – взвизгнула София и принялась молотить
