я много натерпелась от судьбы. Она посылала мне слишком много трудностей и испытаний. Я держалась из последних сил, чтобы не сломаться… Чтобы меня не смогли сломать, – она тяжело вздохнула и внимательно посмотрела на меня. – Я и мой брат ничего не знаем о своих настоящих родителях. Сколько нас помню, мы росли в религиозном детском доме. Между нами всегда существовала особая связь, пока его не забрали у меня. Моего брата взяли в приёмную семью, и я навсегда потеряла его… – несмотря на всю жизнерадостность Минервы, сейчас, при воспоминаниях о дорогом её пони, она была слаба и скинула маску, явив настоящую себя.
Я не выдержала и, подавшись вперед, заключаю её в крепкие объятия. Она не сопротивлялась, и с минуту мы сидели в полной тишине.
– Что было дальше? – осторожно спросила я, опасаясь надавить на больное.
Она смахнула слезы с глаз и продолжила:
– Потом меня отправили в школу, где я училась целительству. Даже не обладая потенциалом к магии, я всё равно была одной из лучших учениц. Всё шло своим чередом, пока я не пристрастилась к алхимии. Эти запретные знания манили меня и будто просили, чтобы я её изучила. Поддавшись искушению, я стала все глубже вникать в её суть. Первое, что я усвоила, принявшись за теоритическую базу – это то, что познание алхимии невозможно без изменения мышления. Второе – это очень длительный и кропотливый процесс. И третье, самое важное, алхимию надо разгадать, как загадку, а не прочитать, как ответ в книге. Я была уже почти близка к разгадке, как вдруг меня отчислили. Религиозный культ посчитал это ремесло грязным и неподобающем кобылке. Кстати говоря, именно там я и получила кьютимарку. В тот день я собирала под храмом растения и впервые сотворила колбочку с зельем. Всё это время я не переставала страшно скучать по брату и надеялась на то, что когда-нибудь смогу увидеть его вновь, – она снова замолчала, а задумалась.
По Минерве и не скажешь, что она пережила такое. В её глазах всегда плещется огонёк счастья и веселья. С мордочки не сходит теплая улыбка. А в итоге – это просто притворство. Она пытается скрыть свою боль за весельем. Ей это и вправду неплохо удаётся.
– После отчисления, – продолжила Минерва, сделав глоточек воды, – я отправилась странствовать по землям, изучая травы, растения и обмениваясь знаниями с местными алхимиками. Так я добралась до места, где живу сейчас.
– Ты сама собственнокопытно построила этот дом? – удивилась я.
– Нет, конечно. В городе я познакомилась с одним жеребцом…– её щеки порозовели, и она опустила уши, грустно вздохнув. – Оказалось, что его город был охвачен лихорадкой. Тот пони был почти при смерти, но благодаря моим знаниям в алхимии, умении в регенерации и исцелении, я помогла ему встать на копыта и излечила других местных жителей. В благодарность за помощь они помогли мне построить этот самый дом.
Минерва замолчала, давая разговору возможность умереть в тишине, прежде чем начать новый.
– Как только ты окрепнешь и полностью придешь в себя, мы вернемся за твоими вещами.
Заметив смущение на моей мордашке, она быстро добавила:
– Ты можешь оставаться здесь столько,
