И начать с ней говорить об этом. Но мне очень страшно разрушать её умиротворённое состояние. Из-за своего страха разрушения я вместо интерпретаций начала отыгрывание – т.е. стала давать конкретные рекомендации.
Что делать? Не оправдываться. Я говорила: «Да, у вас абсолютно верная претензия ко мне. Вы почувствовали себя брошенной. Я как будто перестала вам помогать. И вы не могли меня перебить, потому что вам страшно было разрушить меня». Когда вы перестаёте защищаться – пациент чувствует, что вы не разрушаетесь и понимаете его.
Вернёмся к статье.
Дж. Стайнер говорит, что понятие «расщепление» в понимании З. Фрейда и М. Кляйн отличается. З. Фрейд считал Эго единым, но оно как будто подвергается воздействию Ид и Супер-Эго, поэтому меняется. И поэтому расщепляется под их воздействием. М. Кляйн считала Эго фрагментированным, разбитым на отдельные части. Причём отдельные части Эго настолько чувствуются не родными, что приписываются другому человеку. По-сути, чем сильнее, чем невыносимее для нас переживание – тем больше мы видим его в другом человеке. Например, жертва насилия. По факту в результате травматичного события мы имеем раскол Эго на 3 части (как минимум) – жертву, насильника и спасателя. Возьмём для примера женщину. В случае мужчины ситуация будет подобной. Внутренний насильник ощущается настолько невыносимым, что женщина должна искать насильника во внешнем мире. Если находится подходящий мужчина, который действительно поступает садистически по отношению к ней— происходит разыгрывание. Чем более невыносимо для женщины ощущение собственной жестокости – тем сложнее ей расстаться с реальным мужчиной, который поступает с ней жестоко. В случае если расставание происходит – женщина остаётся со своими садистическими переживаниями. Куда она их направляет? Чаще всего на детей или на других членов семьи. Т.е. насильственная часть помещается в кого-то другого, потому что видеть её как часть себя— невыносимо. Если женщина приходит к аналитику, то сначала она помещает в него своего внутреннего спасателя. У неё есть фантазии, что аналитик возьмёт и чудесным образом уберёт у неё изнутри жестокие переживания. Проходит время – пациентка разочаровывается. Она соединяется с реальностью и признаётся себе— аналитик не волшебник. Он не может войти в её внутренний мир и уничтожить её садиста. Тогда она может начать погружать в аналитика своего насильника. Видеть, как психолог поступает по отношению к ней садистически, например, тем, что молчит, не даёт конкретных рекомендаций, говорит так, что ей больно. Таким образом происходит расщепление своих частей и проецирование (через проективную идентификацию) в других людей. Так я понимаю процесс расщепления, как его видела М. Кляйн. И напомню, что первоначальное расщепление М. Кляйн видела— расщепление на хороший и плохой объект.
Дж. Стайнер говорит:
«Мотивы проективной идентификации весьма разнообразны (Rosenfeld,1971), и поэтому всегда необходимо понимать в деталях, какова
