головки члена.
– Хорошая догадка, но неверная.
Мой телефон падает мне на грудь, нож в мгновение ока оказывается у меня между пальцами. Смотрю в окно и вижу знакомую тень.
Мое сердце начинает бешено колотиться, уровень адреналина в крови снова подскакивает, и я резко откидываю голову на сиденье.
Господи, Роклин, проснись, черт возьми. Ты бы уже была мертва, если б это был кто-то другой.
Подождите, что?
Мои мышцы напрягаются, эта мысль до ужаса нежелательна. Я даже не знаю этого парня. Он появляется, когда захочет, и присылает странные сообщения, заставляя меня думать, будто он наблюдает за мной.
Он бы не узнал, когда руки Дамиано коснулись меня, если бы это был блеф.
Что бы он сделал, если бы я позволила Даму уложить меня на кровать?
Наблюдал бы и потом писал мне всякие гадости?
Или ворвался и расквасил физиономию симпатичному мальчику?
Или ушел, даже не оглянувшись?
– Чего хмуришься, богатая девочка?
Юмор в его тоне отвлекает меня от воображаемых картин. Я смотрю прямо перед собой, но все же нажимаю на кнопку, чтобы открылась дверь с пассажирской стороны.
Он не двигается целых пятнадцать секунд, затем раздражающе медленно обходит машину, и я бросаю взгляд в зеркало заднего вида, чтобы мельком увидеть его, прежде чем снова посмотреть вперед.
Что ты делаешь, Роклин?
Это же все, о чем предупреждал тебя отец.
Может быть, именно поэтому я здесь, чтобы ощутить вкус бунтарства.
Может быть, я больше похожа на свою сестру, чем готова признаться самой себе.
Бастиан опускается на сиденье, слышно мягкое шуршание его куртки. Он протягивает руку, и моя рука взлетает вверх.
Он останавливает меня на середине движения, приподнимая бровь, но кончик ножа успевает задеть тыльную сторону его ладони.
– Ты вроде сама пригласила меня сюда? – говорит он, и его хрустальные глаза светятся весельем.
– Я все еще пытаюсь понять почему.
– Может быть, потому что хочешь, чтобы я объяснил тебе это?
Я хмурюсь.
– Объяснил что?
Его губы расползаются в ухмылке, а взгляд устремляется к телефону у меня на коленях. Телефон лежит экраном вверх, и на нем огромный багровый член.
Щеки тут же вспыхивают; жар охватывает шею, и мне хочется себя убить.
Как будто мне, черт возьми, есть чего стыдиться, как будто мнение парня-байкера рядом со мной, только без байка, имеет значение… При других обстоятельствах я бы вытолкала его и уехала, но в салоне темно, так что мое унижение – только мое.
Тем не менее Бастиан присвистывает и смеется. Он слизывает капельку крови, которую мой нож оставил у него на ладони, и его пристальный взгляд обводит каждый сантиметр моей тачки. Его зрачки расширяются, когда он касается большого сенсорного экрана в центре.
– Сенсорный, двенадцать скоростей? – спрашивает он.
