права. Прошлой ночью я был слишком беспечен. Мне нужно прогуляться немного, прийти в себя. Ты не окажешь мне услугу?
– Конечно. Все, что попросишь, – старательно пряча улыбку, ответила я.
– Присмотри за хиганбаной, пока я буду бродить по полям.
– Это будет очень легко. – Я улыбнулась и, даже не глядя на цветок, пустила в него свой энергетический поток. Хиганбану накрыл полупрозрачный золотистый купол. – Не беспокойся Мандзю-сан, твой подопечный будет в полной безопасности.
– Благодарю, Мизуки. Наслаждайся похлебкой, пока она не остыла. Ешь досыта.
Я заметила странный блеск в его глазах. Они наполнились влагой. Мандзю моргнул и, отвернувшись, пошел прочь так быстро, что спустя минуту уже скрылся из виду. Мое сердце ликовало. Наслаждаясь своей маленькой и такой легкой победой, я с удовольствием принялась есть похлебку, которую тенин приготовил только для меня. Но ограничиваться ею не стала: оставшееся в донабэ вино добавило веселья и радости в этот прекрасный солнечный день.
Лишь после наступления ночи к цветку вернулся Мандзю. Он сел у костра, жизнь которого я поддерживала к его приходу. Поставив на камень, который все это время лизал огонь, горшок с остывшей похлебкой, протянула ему ложку. Насытившись, днем я разыскала ее в траве и вымыла в ледяном ручье, который сбегал с заснеженной горы. Мандзю даже не взглянул на нее и отрицательно покачал головой. Он обхватил руками колени и положил на них голову. Тихо потрескивал костер, допевали свои последние песни цикады. Над травой кружили сверчки. Они напоминали мои блуждающие огоньки, только белые и не такие яркие.
– Ты совсем не хочешь есть? – Я села рядом и положила захмелевшую от вина голову Мандзю на плечо. От его близости приятное тепло снова разлилось по всему телу.
Мандзю снова покачал головой и легонько дернул плечом, давая понять, что не хочет, чтобы я прижималась к нему.
– Разве ты не хочешь спать? – Он повернулся ко мне и выдавил из себя подобие улыбки.
– Хочу. День был такой долгий, а вина оказалось для меня одной так много, что я просто валюсь с ног.
– Не мучай себя, – мягко проговорил Мандзю и убрал прядь с моего лба. – Ложись спать. Утром я приготовлю тебе рисовые лепешки.
Подавив сладкий зевок, я отодвинулась от тенина. Встать на ноги было ошибкой. Голова закружилась, и я едва не рухнула прямо на Мандзю. Подавив смешок, рванула вверх и в прыжке обернулась лисицей.
– Кай-кай!
– Иди сюда. – Теперь голос Мандзю вновь звучал ласково. Он похлопал ладонью рядом с собой и снова мне улыбнулся.
Неужели мой лисий облик вызывал в нем прилив умиления и нежности? Значит ли это, что мне нужно почаще принимать облик кицунэ, чтобы он мог быстрее забыть о своих проблемах и несчастной любви к Сягэ. Мягко ступая по траве, я легла рядом с ним. Мандзю вытянул ноги, и я положила на них свою голову. Свет от костра бил красным
