я приготовлю что-нибудь вкусное, чтобы порадовать тебя.
Обернувшись лисицей, я убежала в поля. Меня терзали вопросы, ответ на которые хотелось найти внутри себя. Чем я хуже Сягэ? Почему он выбрал ее, а не меня. Разве Мандзю не сказал, что я красива? Сказал. И если бы не было Сягэ – полюбил бы меня. Именно эти слова засели внутри меня, раздувая искру надежды. Если бы не было ее… Этой доброй прекрасной тенинки. Без нее я была бы счастлива. Зачем мне такая подруга, если ее присутствие в моей жизни причиняет боль? Теперь, после объяснения с Мандзю, кроме ненависти, я ничего к ней не испытывала. Мне больше была не нужна ее дружба. Я всю жизнь обходилась без друзей. Обойдусь и без подруги, которая стала соперницей. А соперников нужно устранять со своего пути. Когда мне было лет сто, отец праздновал что-то с двумя друзьями. Он веселился с ними, улыбался им, пил с ними крепкий сётю[26]. Когда все напились и улеглись прямо там же, где и пили, распластавшись на циновках, уснувший раньше всех отец поднялся и осмотрелся. Он был абсолютно трезв. Его глаза зло сверкнули, и он достал из рукава острый нож. Громкий храп заглушал брачную мелодию цикад. Я не спала и наблюдала за отцом. Он взмахнул ножом, и спустя пару мгновений храп стих навсегда.
– Не спишь? – ухмыльнулся отец, заметив застывший ужас в моих глазах.
– Зачем вы это сделали, отец? Это же ваши друзья.
– Они были когда-то моими друзьями. Я должен был стать повелителем лисьей долины. Но эти двое встали у меня на пути и поддержали моего соперника, а не меня. Какие они друзья после этого? Всегда избавляйся от соперников, Мизуки. Только тогда ты сможешь получить то, чего хочешь.
Этот урок я запомнила навсегда. Отец тогда добился своего. Он стал повелителем лисьей долины, и никто не посмел препятствовать ему. Я дочь своего отца, несмотря на то, что ненавижу его всем сердцем. Из него вышел плохой папа, но учителем он был хорошим.
Я лежала у горной реки и слушала, как быстрый поток разговаривает с камнями. Свет луны падал на пенные завитушки маленьких волн, и те начинали искриться и блестеть. Вода казалась серебряной. Я молила реку унести мои печали далеко-далеко в море, чтобы они растворились в соленой воде вместе с моими слезами. Но река была глуха ко мне. И моя ревность все больше росла в груди. Она ширилась с каждой мыслью о том, что там, возле алой паучьей лилии, сидят два тенина и наслаждаются друг другом. Сомнений в том, что Сягэ пришла к Мандзю этой ночью, у меня не было, но я решила проверить. Что есть мочи я пустилась к цветку. Мне нужно было увидеть собственными глазами любовь Мандзю, когда он смотрит на НЕЕ. Собрав все силы, я пустилась обратно. Чем ближе становился ликорис, тем чаще билось мое сердце. Оно знало, что будет больно. Но я решила, что должна это увидеть. И увидела.
Мандзю смотрел на Сягэ так, как никогда не смотрел на меня. Нежность, восхищение, страсть, любовь – все, что можно испытывать к поистине любимому человеку, читалось в его глазах. Сягэ смотрела на него так же. Они без остановки осыпали друг друга поцелуями. Казалось,
Сётю – крепкий спиртной напиток. В V в. н. э. саке еще не изготавливали.
