в своих высказываниях, и госпожа Нин больше не стала церемониться.
– Янь-Янь! А ну замолчи! – выкрикнула она.
Нин Юньянь всегда была довольно высокомерна и всем своим видом показала, что недовольна выговором матери.
– Я не буду молчать. С чего вдруг я должна ее бояться? Она ведь никто и ничто. Эта мерзавка смеет шантажировать нас и устраивает цирк со своим самоубийством. Так дайте же ей сдохнуть! – прокричала она с глубокой ненавистью в голосе. – Как такая большая семья может бояться смерти какого-то ничтожества?
Кричать о насилии в таком юном возрасте действительно неподобающе. Госпожа Нин спокойно попросила свою личную прислугу увести ее и извинилась перед своими сестрицами.
– Не вмешивайтесь в это дело, я сама со всем разберусь, – решительно заявила она.
Четвертая госпожа и третья госпожа Нин стояли неподвижно. Слова Нин Юньянь их ничуть не задели. Они не развернулись и не бросились с нравоучениями к девушке, которая была невежественной и заносчивой. Они не были переполнены негодованием из-за того, что госпожа Нин попросила их не вмешиваться и захотела решить проблему самостоятельно. Они просто оставались на прежнем месте и были удивлены.
– Невестка, постой, она ведь согласилась на расторжение брачного контракта, – неожиданно промолвила четвертая госпожа.
Госпожа Нин была поражена таким заявлением, и даже Нин Юньянь, которую в этот момент тащила служанка, остановилась и какое-то время не могла прийти в себя.
– Она согласилась на… что? – госпожа Нин не удержалась и спросила снова: – Это правда?
– Да, – четвертая госпожа Нин кивнула, на ее лице читалось удивление, когда она услышала это предложение, отчего пребывала в растерянности. – Однако у нее есть условие.
Условие?
– Она, должно быть, шутит! – закричала Нин Юньянь, отбрасывая служанку, которая все это время держала ее. – Мама, не обращай на нее внимания!
Госпожа Нин проигнорировала ее.
– И каковы же ее требования? – прямо спросила она.
– Вы знаете, почему старый господин Нин и мой дедушка вообще составили брачный контракт? – поинтересовалась юная госпожа Цзюнь.
Говорила она медленно, а голос становился все мягче, что заставляло окружающих почувствовать облегчение.
У третьей госпожи Нин внезапно промелькнула одна мысль, и она мгновенно пришла в себя.
Как могла эта девушка, по словам Нин Юньянь, быть высокомерной, грубой, невежественной и раздражающей, а четвертая госпожа Нин при ней испытывала облегчение? У этих девушек был острый ум, и они считали себя самыми лучшими на всем белом свете, а все остальные – просто злая нечисть.
– Юная госпожа Цзюнь, я уже говорила вам, что старый господин никогда не упоминал об этом, – сказала третья госпожа Нин.
– Он также умалчивал о спасении своей жизни? –
