так вы меня берёте? – взволнованно спросил Фёдор, засовывая в рот бутерброд.
– Мы – что? Начальника спрашивай!
– Евгения ммм, Анатольевна, ой, то есть, Андреевна, так?
– Можно просто Женя. А бутылку, что, в качестве взятки бородатому Евгению Леону притащил, да!?
Моряк смущённо посмотрел на неё и отрицательно замотал головой.
– Нее, что вы, ребята, её я, так, на всякий случай захватил, для знакомства. Очень хочется поехать в Заполярье…
– Добавьте ещё, всю жизнь мечтали. Да ладно, я не против, действительно, нам позарез нужен человек. А Вы-то сами понимаете, во что ввязываетесь? Вам это точно нужно? У нас ведь не туристская поездка. Там такие условия, что и баня, и просто отдых всегда оборачиваются тяжким трудом: холодно и неустроенно, и топать много приходится, и перекаты – перевернуться ничего не стоит, а вода ледяная, и гастроном с коньячком, да и без него, отсутствует. Меня и ребят придётся воспринимать такими, какие есть, ведь каждый из нас со своими тараканами в голове, ссор в отряде я не люблю, учтите. Так что, наберитесь терпения, а раздражительность и обидчивость дома оставьте. Одним словом, чтобы и после поля нам было приятно встретиться. Места там, действительно, дивные, и природа нетронутая, за много километров вокруг нет ни одного человека, правда, и помочь некому, в случае чего: у нас нет никакой связи с «большой землёй». Я не пугаю, не подумайте, просто там очень важно, кто с тобой рядом. Да и обратно, моряк, пока вертолёт не прилетит, «берега» не увидишь.
– А разве на судне есть куда деваться?
– На корабле всё-таки цивильные условия, и людей побольше, ни как у нас. Да и не заработаешь с нами теперь ничего, не то, что при Советской власти. Вся страна живёт за счёт полезных ископаемых, а геологи ей почему-то оказались не нужны.
– Правда!? А я думал, что это только мы, моряки, лишними оказались…
– Никто господам дерьмократам не нужен! А мы, мил человек, даже вредны. В стране Советов всё на 20 лет вперед планировали: открыли, к примеру, месторождение, провели разведку, подсчитали запасы, а потом законсервировали для лучших, ой, то есть, для худших времён.
– Зачем?
В это время в дверь настойчиво постучали. Николай её осторожно приоткрыл, посмотрел, затем быстро «запустил» в комнату ещё двух человек, и вновь запер. Один из них взял стул и беззастенчиво подсел к столу, другой, молодой, остался стоять в стороне. Первый из них имел неприятное, хищное лицо с острым крючковатым носом, на котором громоздились дорогие очки в золотой оправе с толстыми стёклами. Небольшие близко посаженные глаза навыкат слегка косили, но, тем не менее, были на редкость пронзительны, рентген, а не глаза, говорила о нём Женя. Он широко и приветливо улыбался, обнажая ухоженные зубы, но взгляд при этом оставался холодным и злым. Это был Виктор Моисеевич Пасикис, которого в институте прозвали удавом за его умение вытрясать из молодежи все перспективные находки и идеи, а затем
