типы стреляли из настоящих пистолетов, а из стены появлялось привидение.
– Может быть, вам это все показалось? – неуверенно спросила Ася, когда они ехали по одной из тропинок в глубь острова. – Смотрите, какая красота вокруг! Птички распевают, солнце такое ласковое, народу полно, дети играют…
– Как это показалось? – возмутился Арсений. – По-твоему, я свой сон фотографировал? Хочешь сегодня с нами сюда приехать к полуночи? Тут в это время ни детей, ни солнца. И птицы не поют.
– Нет, спасибо большое, – отказалась Ася и запела: – «Хочешь солнце вместо лампы, хочешь за окошком Альпы…»
Вскоре они оказались у кирпичной стены, освещенной теплым вечерним светом, и поехали по тропинке вдоль нее. Конечно, ночью, в темноте все казалось по-другому – таинственно и страшно. А сейчас даже темные ели и заросли кустарника, где прятались ребята, выглядели уютно, что ли.
– Смотрите! – Арсений стремительно спрыгнул с велосипеда, наклонился и поднял с земли две гильзы.
Глеб взял одну в руки.
– Пистолетные, – заключил он.
– Может быть, они тут давно валяются? – Ася тоже слезла с велосипеда.
– Да, целых двадцать часов, – усмехнулся Арсений и стал рыскать в траве. – О, вот еще!
– Согласен с Арсением, – сказал Глеб. – Гильзы вчерашние. – Он сунул их себе в карман.
– Это та самая дверь? – Ася осторожно подошла к кирпичному выступу с нишей, наглухо закрытой металлической дверью. – А здесь видны следы выстрелов! – испуганно добавила она.
– Вау! Тут вообще пуля застряла! – Арсений пытался вытащить сплющенный кусочек свинца из щели между кирпичами. – Вот, глядите!
– Знаете, – сказала Ася, – я надеялась, что вам что-то показалось, а остальное вы придумали. Но теперь я понимаю, что тут довольно опасно.
– Ты еще призрака не видела, – вставил Арсений.
– Я очень рада, что не видела. Давайте уедем отсюда! Мне кажется, или тут совсем безлюдно стало? – Ася запрыгнула на велосипед.
– Так и хорошо, что никого нет, – ответил Глеб и стал с помощью увеличительного стекла неторопливо изучать металлическую дверь.
– Арсений, неужели тебе не страшно? – поинтересовалась девушка, оглядываясь по сторонам. – И такое ощущение, что уже темнеет!
– Честно? Мне не по себе, – сознался Арсений и стал вытаскивать кирпич из стены в том месте, где она треснула. – Поэтому я всегда пою для храбрости.
И он громко запел: «Но развяжет язык молчаливый гранит, и холодное прошлое заговорит. О походах, боях и победах…»
Глеб задумчиво убрал увеличительное стекло, Арсений рассматривал старинный кирпич, а Ася была готова немедленно покинуть это странное место. И еще она думала, как отговорить Глеба от очередной ночной прогулки к этой стене.
– Глеб, как думаешь, кирпич очень старый? Тебе такой в коллекцию годится? – Арсений передал трофей брату.
– Очень старый, – обрадовался
