наглядно продемонстрировавшими вопиющее невежество автора, что вызвало в ее адрес множество критических замечаний и даже насмешек.
Читатели вправе были ожидать, что оконфузившаяся рассказчица недостоверных историй об украинском гетмане попытается реабилитировать себя. Такая попытка действительно состоялась. Судя по всему, Таирова-Яковлева добросовестно проштудировала разгромные рецензии на свое творчество. Большинство ошибок, на которые указывали критики, она старательно исправила. Многие нелепости, содержавшиеся в первой «монографии», в новом тексте отсутствуют. Мало того, сочинительница открыто признала отдельные свои упущения (правда, только такие, вину за которые можно свалить на других[2]). Работу она провела воистину титаническую (исправлять-то ой как много пришлось!). Можно было бы похвалить Татьяну Геннадьевну за трудолюбие, но…
Но так уж вышло, что, выправив одни погрешности, «ученая» дама тут же в неменьшем количестве допустила другие. Их разбору и будет посвящена настоящая глава. Сначала, однако, о хорошем. Нужно признать: в некотором отношении вторая «мазепинская» книга – шаг вперед по сравнению с предыдущей. Кое в чем автор, безусловно, приблизилась к истине. К примеру, она больше не приписывает любимому гетману исключительную заслугу вывода Украины из Руины. Наоборот, отмечает роль в указанном процессе Ивана Самойловича, а Мазепу показывает продолжателем усилий предшественника[3].
Гораздо сдержаннее высказывается Таирова-Яковлева и о так называемой «Батуринской резне». Речь уже не идет об уничтожении «всего гражданского населения», «всех женщин и детей», «15 тысяч украинцев»[4]. Вместо этого отмечается, что «погибло множество защитников и жителей города» (с. 357). С такой формулировкой отчасти можно согласиться. К сожалению, подобных примеров сравнительно немного. Они просто теряются в общей массе ошибок, легковесных суждений, откровенно неправдоподобных домыслов. Невежество сочинительницы обнаруживается сразу, с первых же страниц новой «монографии», уже во введении, претенциозно озаглавленном «Отказываясь от мифологии».
Достигнуть задекларированной цели (то есть отказаться от мифологии) у автора не получается по причине слабого знакомства с эпохой, о которой взялась рассказывать. Темой повествования она не владеет, а потому не умеет отличить мифы от правды. Ляпы в книге следуют буквально один за другим. Утверждается, например, что «Мазепа не был «пажом» польского короля», а «был отправлен ко двору Яна Казимира в качестве «покоевого» (дворянская должность)» (с. 10). Где же здесь миф? Паж – та же дворянская должность. В научной литературе слова «паж» и «покоевый» часто употребляются как синонимы[5]. Проблема, вероятно, в том, что не все профессора Санкт-Петербургского университета с такой литературой знакомы.
На эту же проблему указывают тезисы, следующие непосредственно за процитированными: «Нет ни одного источника, кроме
Например, на С.М. Соловьева, неправильно указавшего фамилию собеседника Мазепы во время пребывания будущего гетмана в 1679 году в Москве, или на неназванных переводчиков дневника П. Гордона.
См., например: К родословной гетмана Ивана Мазепы // Киевская старина. 1886. № 12. С. 758;
