формальностях, в которых ни Поль, ни Эндрю не разбирались. Приходской священник отец Федор расставил всех по своим местам, раздал каждому по свечке и сказал, что приступает к отпеванию.
«Какая разница между отпеванием и панихидой?» – спросил его Андрей.
«Панихида – это заупокойная молитва об умершем, – ответил отец Федор. – Она может совершаться и до отпевания, и после. Отпевание же совершается над усопшим единожды, в день его погребения. А панихиду советую вам провести трижды: на третий день после смерти вашей бабушки, девятый и сороковой. Можно в нашем храме провести, либо в Париже в соборе Александра Невского, либо в другой какой-нибудь русской православной церкви. При этом вам присутствовать не обязательно».
Пока шло отпевание, Андрей всматривался в мертвенно-бледное и странно просветленное лицо бабушки. Ему казалось, что она вслушивается в каждое слово произносимых над ней молитв на старославянском, смысл которых он улавливал с большим трудом. Волею судеб они, русские люди, были оторваны от русских корней, но здесь, во французском городишке, почувствовали их почти физически. Анну Васильевну похоронили в могиле ее матери – других мест на кладбище не было.
Путь к этой могиле проходил через захоронения русской знати. Уцелевшие Романовы – князья Гавриил, Андрей, Владимир. Юсуповы – в том числе и сам князь Феликс Юсупов, организатор убийства Распутина, князья Гагарины, Голицыны, Оболенские, графы Зубовы, Вырубовы, Татищевы. Рядом с ними – потомки Радищева и Пушкина, Сумарокова и Одоевского.
Могилы белой гвардии выстроились в последнем каре вокруг святыни белого движения – копии Галиполийского мемориала, разрушенного в 20-х годах землетрясением в Турции. По его цоколю надписи – «Корнилову и всем корниловцам», Деникину, Колчаку, Врангелю, Алексееву, Маркову… Как в учебнике истории – имена за рядом ряд, даты, знакомые по летописи гражданской. Галиполийцы, донские артиллеристы, Русский кадетский корпус, казачьи полки – их когда-то славные погоны украсили здесь их могильные плиты.
В 2014 году, когда начнется великая борьба за возвращение Крыма в состав России, Андрей вспомнит слова последнего приказа начальника дроздовской дивизии генерала А. В. Туркула, высеченные на памятнике дроздовцам в Сент-Женевьев-де-Буа: «Севастополь, 2 ноября 1920 года. Покидая родную землю, храните память о 15 тысячах убитых и 35 тысячах раненых дроздовцев, проливших кровь свою за честь и свободу Отчизны. Этими жертвами мы неразрывно связаны с Родиной…» И сколько еще после этого было пролито русской крови в Крыму!
Надолго порвалась связь с Россией у «русской диаспоры». Первые годы они еще ждали, верили, что возвращение в родные края не за горами. Но время шло, и они, наблюдая из парижского далека за событиями в Советской России, все отчетливее осознавали, что лишь на одной небольшой полоске земли их всегда готовы принять такими, какими они были, – на русском кладбище под Парижем…
У могилы отец Федор бросил
