Арсений Павлович быстро пресек все эти шуточки-прибауточки, и даже показательно уволил водителя – самого рьяного из шутников. После этого довольно быстро ситуация успокоилась и от ребят отстали.
Я оказалась одной из немногих, с кем Марк не стеснялся и не опасался обсуждать свою личную жизнь. С его «приятелем» я общалась лишь на уровне «привет-пока», поскольку по рабочим вопросам мы практически не пересекались. В отличие от Марка, с которым мы взаимодействовали достаточно плотно.
Я была рада, что на пятницу нарисовалось культурное мероприятие, но мне нужно было решить вопрос по мероприятию на нынешний вечер. Поэтому я незамедлительно продолжила свой путь к директору. Мне повезло, что у него никого не оказалось, и я сразу смогла попасть в кабинет. Получив от секретарши обязательное, с ее точки зрения, разрешение, я постучалась в дверь.
– Арсений Павлович, можно?
– Да, Кристина, проходи, пожалуйста.
Кабинет директора был обустроен с шиком. По большей части довольно стильно, но, как по мне, с некоторым перегибом по части предметов подчеркнутой и не совсем уместной успешности. Пыль в глаза – неизменный атрибут рекламы, а уж компании, которая эту рекламу продает, и подавно… В центре кабинета стоял большой деревянный стол, наполированный так, что его блеск ослеплял людей аж в здании напротив. Сам дирик восседал на огромном для его хлипкого телосложения черном кожаном стуле. Стена за его спиной была сплошь усыпана всякими дипломами и грамотами, как китель генерала медальками и тому подобными побрякушками. К директорскому столу примыкал стол для посетителей. Но на этот раз он попросил меня сесть на место не за столом, а чуть в стороне, на отдельно стоящем и жутко неудобном кресле.
«Присаживайся вот сюда, – предложил он, указав рукой, и не отрываясь от экрана ноутбука, – я сейчас, секундочку».
Я подчинилась и села. Через несколько мгновений директор закончил свои дела и повернулся лицом ко мне, смахнув локтем ручку. Ручка упала на пол, и он полез под стол ее доставать. На секунду меня посетила забавная мысль, что он это сделал специально, чтобы нагнуться и заглянуть мне под юбку. Я сидела в настолько неудобном кресле, что шансы на успех у него, безусловно, были. Арсений Палыч все не вылезал из-под стола и чего-то там копошился. Тогда я решила проверить свою гипотезу. Медленно, насколько это было возможно, я отыграла ту самую сцену с ногами из «Основного инстинкта». С той лишь разницей, что, в отличие от Шэрон Стоун, я не собиралась демонстрировать свои прелести. Тем более в такой день, когда туда вообще не стоит заглядывать. Я владела этим приемом в совершенстве, поэтому всегда могла точно рассчитать, насколько широко следует раздвинуть ноги, чтобы «клиент» ничего не увидел.
Поскольку директор так и не высунулся из-под стола до тех пор, пока я окончательно не скрестила ноги, вывод напрашивался однозначный – этот клоун реально, как какой-то безусый школьник, рассчитывал что-то подсмотреть. Я улыбнулась,
