сыном. Он был бел, как лунный лучик, а волосики у него были золотистые.
Устинья покормила мальчика. Он заснул. А молодая мать не хотела отпускать его от себя. Но время истекало. Где-то сонно закудахтали куры – на этом берегу городской речки было немало частных домиков. Пора было уходить.
Устинья завернула малыша в подол рубашки и вынесла из оврага. Она положила его у самого берега в густой камыш. Последний взглянула в лицо ребёнка и поцеловала нежную щёчку.
– Прощай, моя радость, – тихо сказала Устинья и вошла в воду.
6
А поиски продолжались. На этом настаивала мать Устиньи. И странно было, что в заваленной всяким хламом речке с медленным течением никак не могли найти тело. Наверное, уже смысла не было, но глаза Аполлинарии Николаевны горели таким упрямством и надеждой, как будто она точно знала, что всё это не зря. Её убеждали прекратить поиски, её утешали, искренне сочувствовали её беде, но она оставалась непреклонной и дивно-спокойной. И долго ходила по берегу немолодая женщина, словно ожидая получить от погибшей дочери некий знак.
Однажды она также стояла, отрешённо наблюдая за поисковыми работами. Как вдруг к ней вышел молодой спасатель. На руках он держал свёрток, в котором угадывался ребёнок. А от дежурившей «скорой» к нему уже спешил врач.
– Да это же новорождённый ребёнок! – воскликнул он, – живой! Бедный малыш! И он спит, и спит спокойно! Как странно. Но откуда он здесь?
– Дайте мне взглянуть, – попросила Аполлинария Николаевна, подойдя поближе.
Впервые за много дней она улыбнулась.
– Вот и славно, – сказала она как бы про себя, – это будет мой ребёночек.
– Ну, что Вы, Аполлинария Николаевна, – заговорил врач, – успокойтесь, мы Вас отлично понимаем.
– Это Утенькин ребёнок, – не слушая, сказала женщина и выхватила крошку из рук спасателя.
– Да это невозможно! – возразил врач, – она два месяца назад исчезла, а ребёнку этому меньше суток.
Аполлинария Николаевна подняла глаза:
– И каким образом он мог выжить здесь?
– Не знаю, – растерялся врач.
Мальчик приоткрыл глаза. Аполлинария Николаевна нежно заворковала над ним.
–А я знаю, – после паузы сказала она, – его родила моя Уточка. Лежать в такой грязи и выжить! И посмотрите, ведь у него даже пупочек не воспалился!
–Да, ребёнок, судя по виду, абсолютно здоров, – задумчиво ответил врач, – но всё равно его нужно обследовать в стационаре.
Аполлинария Николаевна рассмеялась.
–Да обследуйте вы где хотите! Это мой малыш и я забираю его себе.
И, обратившись к ребёнку, она сказала:
– Ну что, мой сладкий? Такой беленький, да разве он может быть не моим внуком?
– Невозможно, – прошептал сухонький врач, – но, простите, дорогая моя, я всё понимаю, но ваш возраст? Боюсь, что вам не разрешат его усыновить.
