я приближалась к ним, они отходили к кустам подальше. Позже, после полудня, они начали подвигаться ко мне и вскоре все работали вокруг меня. Женщины по-прежнему не заговаривали со мной, и я тоже молчала. Мой мешочек был уже снова полон. Я наклонилась, чтобы высыпать из него ягоды в большой мешок. Тут что‐то со страшной силой ударило меня по голове. Больше я ничего не помню.
Когда я очнулась, солнце уже садилось. Я была одна, лошадь моя исчезла; не было и большого мешка с ягодами. Маленький мешочек валялся пустой около меня. У меня кружилась голова, я чувствовала слабость. Я ощупала голову: на ней вздулась большая шишка, волосы склеила засохшая кровь. Я села, чтобы осмотреться, и услышала, что кто‐то меня зовет. Оказалось, ко мне подъехал вождь и слез с лошади. Сперва он ничего не говорил, только тщательно ощупал мне голову и руки, затем сказал:
– Жены уверяли меня, что не могли отыскать тебя, когда собрались возвращаться в лагерь, что ты убежала. Я знал: это неправда. Я не сомневался, что найду тебя здесь, но думал, что ты будешь мертва.
– Хотела бы я, чтобы так и было, – ответила я и только тут расплакалась. Какой одинокой я себя чувствовала! Вождь посадил меня к себе в седло, сел на лошадь позади меня, и мы поехали домой, в свою палатку. Когда мы вошли, жены мельком взглянули на меня и отвернулись. Я собиралась лечь на свое ложе у входа, но вождь сказал:
– Поди сюда, теперь твое место здесь, рядом со мной. А ты, – обратился он к своей первой жене и сильно толкнул ее, – ты займешь ее ложе у входа.
Вот и все. Он не обвинил своих жен в попытке убить меня, но с этого времени обращался с ними холодно, не шутил и не смеялся, как бывало раньше. А когда вождь уезжал из лагеря на охоту или на поиски отбившейся от табуна лошади, я должна была сопровождать его. Он ни на один день не оставлял меня одну с остальными женами. Так и получилось, что мне было велено приготовиться к походу, когда он собрался с несколькими друзьями в набег на северные племена. Сборы заняли не много времени: я уложила в маленькую сумку шило, иглы и нити из сухожилий, приготовила пеммикан и была готова.
Отряд собрался небольшой: пятнадцать мужчин и еще одна женщина, недавно вышедшая замуж за военного предводителя. Воины не собирались нападать на врага; мы должны были совершить набег на табуны первого встречного лагеря. Отряд шел пешком, передвигаясь ночью и отдыхая днем. Через много ночей мы вышли к Большой реке (Миссури) выше порогов, как раз напротив того места, где река Скалистого Мыса (Сан) впадает в нее. Уже рассвело. Вверх по долине маленькой реки виднелись палатки большого лагеря и табуны лошадей, один за другим направляющиеся к холмам на пастбища. Около нас находилась лощина, поросшая ивой. Мы поспешили спрятаться среди деревьев, пока нас не заметил кто‐нибудь из рано вставших жителей лагеря.
Мужчины долго совещались, обсуждая план. Наконец решили переправиться через реку, а затем, захватив несколько лучших лошадей, двинуться на восток по тому же берегу. Воины думали, что движение на восток перед обратной переправой
