Аннаба, покорнейше прошу вас пройти со мной, – сказал Бонтан.
Аннаба знаком приказал своей свите следовать за ним, однако Бонтан предупреждающе поднял руку:
– Нет, ваше высочество. Только вас. Заботу о вашем брате возьмет на себя господин Фабьен.
– А мои друзья? – спросил Аннаба.
Попугай взмахнул радужными крыльями и перелетел на плечо Кобины.
– Ваши друзья насладятся всей полнотой и теплотой королевского гостеприимства.
Теперь вперед вышла Лорена. Африканских гостей разделили на три части и увели в разных направлениях.
Бонтан привел Аннабу в небольшую, довольно скромно меблированную комнату. Здесь было всего одно окно. Напротив окна находилась дверь, которая тоже была закрыта. Часть комнаты была отгорожена плотным зеленым занавесом. Заглянув туда, Аннаба увидел альков с кроватью. Похоже, французы что-то затеяли. Аннаба вспомнил слова брата. Видно, Кобина был прав. Принц выглянул в окно, делая вид, что интересуется садом.
– Господин Бонтан, а долго ли идти до тех деревьев? – с наигранной непринужденностью спросил принц.
Ответа не было. Аннаба лишь услышал, как закрылась дверь. Бонтан ушел. В комнате остались лишь двое гвардейцев. Аннаба шагнул к двери, однако гвардейцы загораживали ее своими спинами.
«Что происходит? – встревожился принц. – Что они…»
Дверь снова отворилась. Аннаба ожидал увидеть короля, пожелавшего дать ему личную аудиенцию. Однако в комнату вошла королева. Мария Терезия была по-прежнему красива. Аннаба залюбовался ею. Оба долго молча смотрели друг на друга.
– Здравствуйте, принц Аннаба, – произнесла королева.
– Здравствуйте, ваше… величество. Какое удовольствие снова видеть вас.
Подскакивая на ухабах, груженная бочками с вином крытая повозка быстро катилась к Версалю. В ней на скамеечке среди бочек сидел розовощекий монах. Дорожная качка и скрип колес почти усыпили его. Почему бы и не вздремнуть в столь славный, теплый летний день? Наверное, сам Господь на небесах радуется в такие дни покою и тишине в мире земном.
Идиллия монаха была внезапно нарушена сердитым окриком снаружи:
– Стой! Товар или жизнь!
У монаха пересохло во рту. Он упал на пол, стараясь сделаться маленьким и незаметным.
– Гляди-ка! – раздался второй голос. – Вино! Королю!
Кучер выкрикнул что-то невразумительное. Повозка резко тронулась с места. Монаха отбросило на бочки. Позади слышался топот копыт. Что-то громыхнуло. Повозка дернулась и завалилась набок. Монах откатился и ударился головой об угол скамьи. По волосам потекла кровь.
В окошко опрокинутой повозки заглянул какой-то человек. Он увидел монаха. У человека был орлиный нос, темные брови и бесстрастное лицо.
Монкур глядел на беспомощного монаха, затем поднес к окну мушкет и равнодушно нажал курок, превратив розовощекое лицо в кровавое месиво.
