так, как на Кейфла.
«Стань её героем, твоё царейшество. А я помогу». Грусть мужчины на тот краткий миг стала светлой.
Чего вор не заметил, так это реакции Анубиса на слова принца. В глазах бога появились зелёные яростные отсветы. Кейфл видел их и решил, что так Каратель гневается на попытку им манипулировать. Однако причина злости была иной.
Анубисом овладело одно непреодолимое желание убить хекау. Прямо сейчас отправить его в пасть Амт, прямиком в небытие. «Он хочет умереть? Я могу сделать это быстро», – думал бог, подпуская свою силу к посоху. Это было бы так легко – смертному достаточно одного удара холодом Дуата, чтобы перестать существовать во плоти.
«Почему я хочу убить его? Потому что он – грешник?» Каратель не был глупцом, и, пусть и научился лгать самому себе, не хотел этого делать. Он прекрасно осознавал, что грехи Кейфла не были причиной ярости – только его слова. «Она дорога ему, но дорог ли он ей?» Чего Анубис не мог ещё осознать, так это то, почему ему было важно узнать ответ на этот вопрос.
Смирив гнев, он холодно сказал:
– Библиотека находится в другом крыле. Доступ туда открыт для всех, и служители моего храма помогут найти нужные для расчётов тексты, хекау.
– Спасибо, – кивнул Кейфл.
Было бы так легко посоветовать ему заведомо неверный способ попасть в Дуат, но Анубис смог справиться и с этим порывом.
– Рекомендую начать изучение с ядов. Они умеют убивать медленно, в отличие от кинжала.
Ещё раз кивнув, принц направился к дверям, но Атсу не сдвинулся с места.
– Я останусь с Ифе.
– Нет, – резче, чем собирался, возразил Анубис. – Помоги хекау. Текстов много, а времени мало.
Признаться богу в том, что не умел читать, Атсу не смог. Он как никогда ощущал себя бесполезным. Чтобы хоть как-то избавиться от горечи этого осознания, вор поспешно покинул зал вслед за Кейфлом. «Я могу хотя бы таскать его царейшеству папирусы…» – думал он, ненавидя себя за то, что никогда не было его виной.
Оставшись наедине с телом Ифе, Каратель позволил себе вглядеться в лицо грешницы. Оно было спокойным. Ровный нос с чуть вздёрнутым кончиком, гладкие щёки, поцелованные беспощадным солнцем Та-Кемет, изогнутые брови, кажущиеся чуть светлее от пыли разрушенного Бата. Богу сложно было оценить красоту смертной, но ему нравилось на неё смотреть.
Только вот пыль и кровавые капли, застывшие на коже, делали девушку действительно похожей на мертвеца. Это ему не нравилось.
Возле алтаря мумификации всегда стояли сосуды с чистой водой для омовения тел. Несмотря на то, что этот зал никогда не использовался по назначению, жрецы храма исправно меняли воду, считая, что сакральное место должно быть готово к появлению божества в любой момент.
Рядом с сосудами лежала стопка мягких льняных полотен. Анубис взял одно из них, окунул в воду и поднёс к лицу Ифе. Он мягко, едва касаясь, провёл тканью по щеке, стирая грязь и кровь. Была ли это её кровь? Или кого-то из смертных, окончивших свой жизненный путь
