и смертью. Например, дать душе в Дуате часть смертного тела, наполненную силой ритуала. Локон волос должен подойти.
Грешный бог кивнул и добавил:
– Я задержался для того, чтобы убедить Инпу провести ритуал связывания души на грани. Теперь можно будет вернуть нашу Ифе в мир живых.
Сет шагнул к телу, но ему тут же преградил путь Кейфл.
– Каратель, если я умру с прядью волос Ифе в руке, моя душа сможет передать её?
Бог смерил юношу холодным взглядом.
– Если найдёшь её в Дуате и не канешь в небытие, то да.
– Но ты умрёшь. К чему эта блажь? – раздражённо спросил Сет.
– Я не доверю её жизнь тебе! Даже если мне придётся заплатить своей.
Анубис начинал уставать от бессмысленных пререканий.
– Хекау, если ты надеешься на мою помощь с ритуалом, то всё не так просто. Момент погибели требует точного расчёта.
Каратель бросил внимательный взгляд на Сета. «Ты всё рассчитал заранее, Сетх. Кинжал поразил её не бездумно, – понимал он. – Но что, если бы я не согласился? Как бы ты поступил тогда?» Вслух Анубис сказал иное:
– Умереть окончательно больше вероятности, чем остаться связанным, подобно аментет.
– Мне всё равно, – отрезал Кейфл.
– Постой, принц, – вор шагнул к Карателю, уже без страха обращаясь к нему. – Вы ведь можете переместиться в Дуат, не умерев. Если душа Ифе была нужна Селкет, значит, в ваших интересах добраться до неё раньше. Возможно, от этого будет зависеть безопасность Осириса.
– Значит, вы готовы довериться тому, кто обещал низвергнуть вас в небытие, но не Сету? – с ухмылкой спросил Анубис.
Атсу пожал плечами.
– Вы нам не лгали.
– Не лгал, – подтвердил бог.
В понимании смертных всё было очень просто. Но ни они, ни даже Сет не знали, что самому Карателю в Дуате появляться было почти так же рискованно, как им.
Бог вспомнил свой последний разговор в Зале Судилища, как раз перед тем, как он присоединился к смертным у стен Унута.
Вопиющая странная молитва грешницы с картинами «шатра плодородия» была шоком для вечно праведного бога. Но он сумел оборвать мысли, которые она вызвала. Сумел вернуть разуму привычный холод.
Входя в Зал Судилища, он повторял вопрос, который пытался решить, когда его прервали: «Ослушаться отца или продолжить защищать его так, как умею?»
Конечно, он раздумывал над «советом» Сета поговорить с Исидой, который посеял сомнения во время их встречи во тьме меж миром смертных и Дуатом.
«Подумай о моих словах, Инпу. И прежде чем отдавать божественность – поговори с Царицей. Выбор за тобой. Отдашь силы, и Осирис останется совсем слаб. Ослушаешься, и сможешь помочь отцу спастись».
Глупо было вспоминать слова дяди. Он был предателем, убийцей. Анубис этого не забыл. Но он также был семьёй, и позабыть вечность, проведённую плечом к плечу с Сетом, было
