которые заметно выше нее, ей никогда не нравились темные глаза и яркие губы. Она знала Вэйрика с детства, с ним почти одного роста, не считает его симпатичным, и все же…
И все же выходила из себя каждый раз, когда видела, какие взгляды он бросает на других девиц. Кажется, на всех, кроме нее.
Она снова хлопает себя по щекам и замирает, глядя в собственные бледно-голубые раскосые глаза в отражении.
– Иди спать, – говорит она себе, – он о тебе не думает.
А затем она ложится. Большинство остаются допоздна, чтобы застать Приамх-Глеасс, Новое Начало.
По опыту Торн, Начало это всегда одинаковое. И все эти Начала она уже видела.
II
В цирке просыпаются рано. Всегда нужно успеть уйти с места прежде, чем у кого-то из местных возникнут идеи. А идеи всегда возникают.
Но сегодня у них чуть больше времени.
Когда Торн выходит, все еще самая светлая часть дня. На темном континенте никогда не бывает слишком светло, только отголоски двух солнц задевают побережье. Город-Бастион, как и остальные семь Нерушимых Городов, расположен на береговой линии; разделенные огромным расстоянием, эти города – единственное, что всегда неизменно. Они были здесь до того, как странные существа со светлых земель заново открыли темный континент, до того, как древние налээйне, расс-а-шор и раа бежали на острова, спасаясь от голодных хозяев этой земли. Города стояли с тех пор, как реликты правили всем миром, и этот самый мир строго делился на бессмертных кровопийц и их рабов.
Города были всегда, Города будут всегда.
Ну, вблизи один из великих Городов выглядит не то чтобы впечатляюще.
Торн видела достаточно гораздо более чистых и уникальных местечек. Здесь же полно заброшенных зданий, грязи: никто не убирает снег, и он тает под ногами тысяч жителей, превращаясь в серо-коричневое месиво. На графитно-темных черепицах крыш еще лежат пушисто-белые шапки, но улицы уже вернули себе прежний мрачный вид. Если повезет, к вечеру снова пойдет снег.
Хорра, загибая пальцы и периодически сбиваясь, перечисляет то, что нужно учесть и не забыть. Перед ней стоит Майли и мелко кивает, и ее прекрасные черные кудри подпрыгивают на плечах. Не имеет значения, насколько рано просыпался караван, Майли всегда вставала на час раньше, чтобы выглядеть хорошо.
Торн налетает на них, обнимая Хорру со спины. Сколько бы они ни ссорились без видимой надежды на взаимопонимание, фактов это не отменяет: может, Хорра и не мать Торн по крови, но именно она взяла ее себе и растила как свою. Даже если только потому, что нежеланный ребенок – все, что осталось от той, кого уже никогда не вернуть.
– Выспалась? – Хорра улыбается, пусть и устало. Она наверняка проснулась раньше всех, чтобы организовать представление. Может, она не ложилась вовсе.
– Само собой, она выспалась, – Майли окидывает Торн шутливо-неодобрительным взглядом. – Она же не ходит на репетиции с нами, она теперь слишком важная для этого.
