вольную насмешку.
– Будем! – ударила Юньянь по окну. – Тысяча таэлей! Ставим все! Пусть она этими деньгами удавится!
Девушки в ужасе уставились друг на друга, служанка же отрицательно покачала головой.
– Юная госпожа, прошу вас, не надо, это слишком много, мы столько не потянем! – хлопотливо протараторила она.
– Да разве это много?! Разве у нашей семьи нет нескольких тысяч таэлей серебра? – выкрикнула Нин Юньянь. – Делай ставку!
– Юная госпожа, вот эта деревянная стрела? – спросил сышэ, указывая на поддон, который держал слуга.
Там лежали четыре деревянные стрелы с круглыми наконечниками. Чжэньчжэнь взяла в руки одну, молча развернулась и встала перед кувшином.
Фан Цзиньсю сжала кулаки, Цзинь Чуань затаила дыхание, Нин Юньянь вцепилась в оконную раму, а Нин Юньчжао просто улыбался.
Музыка в башне Цзиньюнь стала напряженной, но Чжэньчжэнь совсем не переживала, лишь посмотрела на железный кувшин и закрыла глаза.
На шестой год после того, как она стала ученицей искусного врачевателя Чжана и оказалась свидетельницей его выдающихся навыков, Чжэньчжэнь захотела освоить стрельбу из лука. Разумеется, он, как обычно, не отказал, но и не дал своего четкого согласия.
– Сначала изучи основы, – дружелюбно вешал он лапшу ей на уши.
Основой как раз было метание стрел в кувшин. Хотя и в этом, и в обычной стрельбе из лука использовались стрелы, на практике между ними существовала огромная разница.
А она, как и всегда, не стала ему перечить и упрямо следовала его наставлениям. В течение года девушка только и делала, что бросала стрелы в кувшины.
Из лука ей не довелось научиться стрелять. Отец умер, мать тоже. Девушка стала принцессой, вышла замуж, и все, ради чего она так упорно тренировалась, оказалось напрасным. С ее статусом медицинские навыки стали бесполезны. Все, что она целыми днями делала, так это посвящала себя четырем искусствам, чтобы хоть как-то разогнать тоску.
Кто же мог подумать, что однажды это все же пригодится ей. Что это, как не милость Небес?
Чжэньчжэнь открыла глаза и бросила стрелу.
Деревянная стрела пробилась через бамбуковые и попала прямо в кувшин. В этот же момент бамбуковые стрелы раскололись, словно дождь, и остатки разлетелись во все стороны.
Внутри кувшина осталась одна-единственная стрела. Все стало выглядеть так же, как и в самом начале.
– Вау!
Фан Цзиньсю вскрикнула и начала прыгать от радости; Цзинь Чуань покраснела и со всей мочи захлопала в ладоши; улыбка Нин Юньчжао стала еще шире, а глаза его заблестели, словно звезды.
Звуки в башне Цзиньюнь стали похожи на раскаты грома, поднялся настоящий гомон.
Радостные восклицания Фан Цзиньсю и Цзинь Чуань мгновенно утонули в шуме, в котором прослеживались возгласы как изумления, так и огорчения. Все-таки тысяча таэлей серебра – это немаленькая сумма.
Хотя люди преклонялись перед талантом этой девушки, если бы они не проиграли столько денег, их восхищение было бы куда более искренним. Но они все равно продолжали держаться достойно и аплодировали ей.
За исключением тех немногих, кто не смог с этим смириться.
– Невозможно, это невозможно! – бросила Нин Юньянь, крепко сжимая свой носовой платок.
Остальные девушки были слишком напуганы и не издавали ни звука.
– Юная госпожа, пойдемте отсюда, – грустно проговорила служанка.
Но Нин Юньянь только подлила масла в огонь.
– Почему мы должны уходить? Думаешь, я ее боюсь? – разозлилась она.
Да, ты ее не боишься, но она действительно вселяет ужас.
Девушки не знали, как поступить.
– Янь-Янь, в этот раз мы просчитались, – сказала одна из них. – Мы не ожидали, что она мастер в метании стрел. Давай на сей раз отступим.
Нин Юньянь сжала платок и уставилась в окно.
Слуги на арене убирали разбросанные щепки от стрел, в то время как Цзюнь Чжэньчжэнь стояла и разговаривала с сышэ. Она подняла рукава и прикрыла рот, будто бы смеялась.
Смеется, смеется. Причем самодовольно. Выиграла деньги и оказалась в центре внимания.
– Нечем тут гордиться, – бросила Юньянь. – Она опять хитрит и заставляет гостей делать ставки. Чжэньчжэнь осмелилась сказать об этом, потому что была уверена в себе. Только вот это все такая чепуха. Она просто разводит всех на деньги.
В головах
