усмехнулся он про себя, шагая по сумрачным коридорам. – Сколько чувственных строк. Неужели все это ложь?»
От этой мысли кровь бросилась в лицо, сжались сами собой кулаки.
Жадный мальчишка, когда-то думал, что тебе хватит одного взгляда, а теперь места себе не находишь? Не обманывайся, будто ты дорог ему сильнее, чем…
Пламя в лампах затрепетало, один за другим начали гаснуть огоньки. Служанки, бодрствовавшие у императорских покоев, засуетились, разжигая их снова, – лишь одна преградила ему путь.
– Господин? Его величество изволит…
Клинок описал блестящую дугу, упруго гуднул, рассекая воздух, и девушка молча повалилась на пол.
Вторая служанка обернулась, но взвизгнуть не успела – острие вонзилось ей в грудь, и вместо крика раздался влажный хрип.
Он открыл дверь. Прошел в знакомые покои, и сразу его окружили золотые драконы, тускло мерцающие по стенам в свете ночника. Ширмы с цветущими яблонями и взбирающимися на горные террасы цилинями, а за пологом темнеет покатый, словно курган, бок императора…
Отец был хорош в боевых искусствах. Почувствовал убийственную ауру раньше, чем клинок пал на его шею, и успел подставить руку. Острие прошило ладонь насквозь, немного не достав до кадыка. Быстрее, быстрее вытащить…
– Щенок… Я знал, что это однажды случится!
Мощный удар отшвырнул его в стену.
– Он тебя подговорил?!
От удара все плыло перед глазами. Подговорил? Нет, нет… Учитель сказал: «Пока не иссякнет источник». И это звучало так разумно…
Отец сделал ошибку: замешкался, осматривая рану. Этих мгновений хватило, чтоб вытащить нож из рукава и метнуть ему в горло. Брызнула горячая кровь…
А дальше все было как в тумане. Странная легкость движений, будто во сне. Учитель всегда ругал за неуклюжесть, видел бы он, как ловко его ученик танцует среди отцовских наложниц, и они падают на пол, будто сорванные цветы…
Дети, евнухи… Какие же они все надоедливые и громкие, сколько же людей в этом дворце?
– Сяо Хуа…
Он обернулся и сперва даже не узнал тетушку: никогда прежде не видел ее с распущенными волосами и без косметики.
– Сяо Хуа… Что же ты делаешь?! Зачем?! Прошу тебя, мой милый…
– Тетушка, я и не знал, что вы во дворце.
О чем она его просит? Разве он что-то сделал не так… Ах да, мужчинам ведь нельзя заходить на женскую половину, тем более в гарем. Но сейчас это не важно, потому что учитель велел. Как ей это объяснить?
Но прежде чем он собрался с мыслями, рука сама поднялась, и на тетушкином горле пролегла темная, набухающая кровью полоса.
– Сяо… Хуа…
– Тетушка?
Но как же это?
Он хотел пережать рану, позвать на помощь – и не смог, ноги сами несли дальше.
Гвардейцы, грохоча доспехами, бежали ему навстречу, но он был быстрее.
– Пожалуйста! –
