седзи[8] в коридоре, и покои по ту сторону. Княжич чувствует их столь отчетливо, словно уже стоит там, внутри. Пальцы на краю створки. Нужно только отодвинуть.
Зеркальце. Раздробленное на мелкие осколки.
Зеркальце. Мороз его обжигает.
Зеркальце. Забивается в горло крошкой, поглощая предсмертный визг.
Княжич не в силах шелохнуться, потому что там, за седзи, есть след. Есть тонкое, неуловимое. Отпечаток, старый, смазавшийся, почти истлевший. Отпечаток чужого цветения, взрывного, сокрушительного, перетряхнувшего все покои в доли секунды и оборвавшего по роковой случайности одну невинную нить.
– Юный господин, – на краю сознания.
А седзи плывут, плывет и все вокруг. Вместе с мальчиком проваливается во что-то неустойчивое и темное, точно накрыли буйные волны полотном. Грань под ступнями, а за ней погибель, Хризантемой опрокидывающая навзничь, выжимающая, словно руки прачки – мокрую тряпку. Растекается черная лужа, уподобляясь морю. Белое покоится в ней потонувшим корабликом.
– Юный господин? – суеверный страх. Служанка не коснется, не вырвет из плена, пока княжич сам не отнимет руки с закрытых седзи, попятившись. – С вами все хорошо?
Никогда уже не повторится некогда жившее на свете. Никогда не обретет прежний облик.
– Я… – запинается мальчик. Поднимает взгляд на служанку, что натягивает улыбку. – Чьи это покои?
– Ничьи, юный господин. Совсем пустые. Там вещи хранят. Вы на кухню желали, – поспешен жест. – Пойдемте же. Я вас отведу. Пойдемте.
Глава 8
Искусство
Отбивает пульс наставление отца в 97 год от Исхода:
– Покорность. Прилежность. Усердие. Повтори.
Новая полоса стали показавшегося из ножен меча. Вращается волчок, пробежал забег бумажный шар, но застыл деревянный на тропинке лабиринта в попытке отыскать кратчайший путь.
Княжич стоит подле отца. Наблюдает с интересом за тренировкой Стражей. Вспыхивает на солнце сусальное золото волос. Молодой Страж кружится по полю с копьем. Скользит змеей, точно вовсе земли не касается, гипнотизирует темпом – жгучая смесь беспощадной стремительности и ленной плавности.
– Через два дня ты начнешь учиться владеть оружием, – басит сверху отец. Следит неотрывно за золотой копной, в зрачках угрюмая жадность. – Я хочу, чтобы ты им владел.
– Как вы, отец? – спрашивает мальчик бездумно и запоздало прикусывает язык, испугавшись.
Однако князь взгляда с золотой копны не сводит. Только в уголках жестких губ вдруг появляется мрачная тень насмешки:
– Настоящему Богу сталь без надобности.
Этим же вечером княжич облазит весь сад в поисках какой-нибудь палки. Не терпится представить ее мечом, не терпится попробовать повторить увиденные приемы, а главное – не терпится вообразить себя златовласым Стражем, на которого
В японской архитектуре это раздвижная дверь, разделяющая внутреннее пространство жилища перегородка.
