я это ценю, – говорит Лена. – А то вот так зайдешь в один прекрасный день, а там твоя босая физиономия ни с того ни с сего.
– Тон этого разговора мне не близок, – уведомляет их Кел. – Что, как вам обеим кажется, я там скрываю?
– Мы не знаем, – поясняет Трей. – Боимся обнаружить.
– Ты борзеешь, – говорит ей Кел. – Успехи голову вскружили.
– Возможно, ты шикарный, – успокаивает его Лена. – Просто в жизни и без того полно риска.
– Я красавец-мужчина. Я смазливый братец Брэда Питта.
– Канешно. А если оставишь бороду, мне не придется переживать, что я вдруг увижу что-то другое.
– Кто такой Брэд Питт? – желает знать Трей.
– Вот доказательство, что мы стареем, – говорит Лена.
– “Дэдпул-2”, – говорит Кел. – Невидимый мужик, которого убивает электрическим током.
Трей пристально всматривается в Кела.
– Не, – говорит.
– Ты мне больше нравилась, когда меньше болтала, – сообщает ей Кел.
– Если побреешься, – заявляет Трей, убирая остатки пеперони в холодильник, – будешь двух разных цветов. Из-за загара.
Все трое этим летом загорели. Большинство тех, кто родом отсюда, эволюционировали в согласии с ирландской нещадной погодой и загорают до ошарашенного красного оттенка, который смотрится умеренно болезненным, но Трей с Леной – исключения. Лена загорает до свойственного блондинкам гладкого карамельного, а Трей чуть ли не цвета ореховой скорлупы, а в волосах появились светлые пряди. Келу нравится смотреть на нее такую. Она существо уличное. Зимой, бледная из-за школы и коротких дней, она выглядит неестественно, аж хочется свозить ее к врачу.
– У тебя вид будет словно в бандитской маске, – говорит Лена. – В “Шоне Оге” понравится.
– И то верно, – говорит Кел. Приди он в паб чисто выбритым и двухцветным, у завсегдатаев материала для разговоров хватит на месяц, а Кел, возможно, заработает себе неудачное и несмываемое прозвище. – Может, стоит это проделать просто из добрососедских соображений. Чуток разнообразить людям лето.
С этими словами на ум ему приходит Джонни Редди. Джонни разнообразит это лето будь здоров как. За весь вечер никто из них о Джонни даже не заикается.
– Нахер их, – говорит Трей. Ровный решительный тон ее голоса добавляет Келу напряжения в плечах. Она имеет на это полное право, но Келу кажется, что у малой ее возраста такой холодной окончательности в броне быть не должно. Как-то опасно это.
– Такой восходящей звезде, как ты, выбирать бы выражения, – ставит ей Лена на вид. – Надо говорить “Нахер их кропотливо”.
Трей поневоле улыбается.
– То есть оставишь бороду? – вопрошает она.
– Пока да, – отвечает Кел. – Если будешь вести себя прилично. Начнешь пререкаться – насмотришься на мои подбородочные бородавки.
– Нет у тебя там никаких бородавок, – говорит Трей, присматриваясь.
– Хочешь проверить?
– Не.
