и выдаст нам по тыще-другой каждому, чтоб мы его пустили взять пробы нашей земли.
Всего несколько минут знакомства с Джонни – и Кел уже не в силах удивляться.
– А дальше что? – спрашивает он. – Если нету золота в тех пробах?
– Франси Ганнон задал аккурат такой же вопрос, – говорит Март. – У гениев мысли сходятся, а? Со слов Джонни, Падди Англичанину оно будет нипочем и хоть бы что. Уедет домой со своей щепотью золота, а мы все станем жить-поживать да добра наживать. Оскорблять целомудрие Шилы Редди я б не стал, но от кого у их ребенка мозги, мне неведомо, поскольку явно не от папаши.
– То есть ты в это не полезешь, – говорит Кел.
Март склоняет голову набок, непроницаем.
– Эй, я такого не сказал. Мне потеха хоть куда, вот как есть. Лучшего развлечения в округе годами не случалось. Едва ль не стоит того, чтоб вбросить шиллинг-другой, лишь бы сидеть в первых рядах.
– “Нетфликс” себе заведи, – говорит Кел. – Дешевле выйдет.
– Есть у меня “Нетфликс”. Ничего по нему не показывают, один только Лиам Нисон снегоочистителем людей плющит, а он сам-то из соседней деревни. На что еще мне свои сбереженья тратить? На трусы шелковые бархатистые?
– Ты собираешься дать Джонни три сотни фунтов?
– Хрен ему по всей жопе. Прохиндей этот ни на единый мой пенни лапы свои не наложит. Но я, может, и скинулся бы с кем-то из ребят да купил чуток золота. Чисто крака ради.
– Они собираются? – спрашивает Кел. Это не бьется с тем, что он знает про публику в Арднакелти и про их воззрения на Редди. – Все?
– Я б не сказал, что все. Не наверняка. Они осторожничают – особенно Сенан и Франси. Но не отказались. И чем больше их согласится, тем больше остальные не захотят упустить возможность.
– Ха, – говорит Кел.
Март смотрит на него косо, поверх кружки.
– Ты б решил, что рассудка в них поболе, а?
– Я б решил, что эти ребята не поставили б деньги на россказни Джонни Редди.
Март откидывается на стуле и с удовольствием отхлебывает чай.
– Как уже я тебе сказал, у Джонни великий дар пробуждать в людях идиётство. Шила идиёткой не была, ясно-понятно, пока ее не вынюхал Джонни, и теперь только гляньте на нее. Но дело не только в том. Про всех и каждого в этой округе в уму надо держать еще и то, Миляга Джим, что эти люди тут безвылазно. Кто-то из нас того и хотел, кто-то – нет, но как только землю получаешь, никуда уже не денешься. Только и остается, что найти того, кто б недельку за фермой приглядел, пока ты сгоняешь на Тенерифе полюбоваться на бикини.
– Землю продать можно, – говорит Кел. – Лена свою продала.
Март фыркает.
– Это вообще ни разу не то же самое. Она женщина, и земля была не ее, а мужнина. Я почку свою вперед продам, чем отцову землю; мой отец из могилы встанет и башку мне оторвет. Но мы умеем целый год прожить, не повидавши ни единого нового лица, или места нового,
