от берега всё дальше, Чукки бросился к ней на помощь, лаем предупреждая о неразумности её поведения и о потере осторожности. Но мама, не обладавшая такой моментальной собачьей сообразительностью, видимо, ничего не поняла. Она даже легла спиной на ненавистную воду, взмахнула руками и стала – безвозвратно, на его взгляд, – удаляться от него в сторону заката, тревожно пламеневшего над морем. Неужели мама не понимала, как опасно такое поведение? Или – она хочет больше никогда не возвращаться к нему?
Его преданное собачье сердце сжалось от предчувствия неминуемой и вечной разлуки. Малыш призвал на помощь все свое собачье мужество, которого было ему не занимать стать, и – отважно бросился в воду! Туда, где не было видно никаких берегов, и где вместо берега пылал закат.
Наверное, Чукки думал тогда, что это – конец! Но всё равно он предпочитал погибнуть вместе с мамой. Так было лучше, чем вообще больше никогда её не увидеть.
Он был верным псом!
Маленьким собачкам, из-за своих маленьких конечностей, плавать долго совсем не под силу. Но, несмотря на это, такса терпеливо и до последнего будет находиться в воде, рядом со своим хозяином, несмотря на свою усталость. Из-за своих коротеньких лапок и длинного тела, им приходится очень усердно трудиться в воде, для того чтобы оставаться на плаву. Это очень тяжело для них и весьма утомительно.
Однако, они постараются сделать все возможное, чтобы находится рядом со своим хозяином. Вот почему, когда мы были в Саулкрастах, пес-болонка Чукки бросился в море вслед за мной.
Это случилось, когда девочка была далеко. В тот год она училась в Америке, в шестом классе, а мама и Чукки остались в Москве. Он не понимал, где же девочка, тосковал по ней и поэтому старался не уходить далеко от мамы – во‐первых, их теперь осталось двое, он и она. А во‐вторых, он боялся: вдруг мама уйдет, с кем же он тогда останется?
Кроме того, пёсик мог предполагать, что мама, скорее всего, знает, когда же вернется девочка. Он старался догадаться, когда это произойдет, его собачье чутье подсказывало ему, что девочка просто уехала, что она жива и здорова, что надо только подождать…
Чукки чувствовал, что Она тосковала по нему. Он даже стал более милостивым к подружкам своей уехавшей маленькой хозяйки и без возражений шел с ними погулять, когда они звонили в дверь и робко спрашивали у мамы: «Можно с вашим Чукки побегать?».
Раньше Чукки всегда упирался, не хотел идти гулять с чужими ребятами и – успешно прятался под кроватью. Он не хотел подчиняться чужим людям и не хотел выходить вместе с ними на улицу. Ведь настоящая собака признаёт только право своих хозяев распоряжаться ею. А теперь вот тоска гнала его даже погулять с чужими детьми – ибо они напоминали ему о его уехавшей куда-то маленькой хозяйке.
Однажды Чукки снизошел даже до того, что выполнил чужие команды: «служить», «ап» и «фас». Наверное, он вспоминал при этом свою маленькую хозяйку. Этим своим послушанием он вызвал восторг у девочки-соседки с четвертого этажа, которая после прогулки вернула его маме с радостным возгласом: «Он меня слушался прямо
