style="font-size:15px;"> Случившееся с Финнеасом Броктонвудом ещё не дошло до газетчиков, но скоро новость о его гибели потрясёт всё королевство. Такой молодой, богатый и родовитый мужчина. Его принимала сама королева! Если выяснится, что она к нему благоволила, всё осложнится ещё больше. Ведь её величество непременно пожелает, чтобы справедливость восторжествовала, да и сам Альберран стремился к тому же, хотя почему-то не испытывал по отношению к покойному никакой симпатии. Но тут не до личных предпочтений. Нужно расследовать дело, найти убийцу, со спокойной душой и чистой совестью отнести документы в архив, и точка.
О смерти Броктонвуда в Службу Правопорядка сообщил его приятель – некий Джером Эрделлин, белокурый молодой человек, на лице и фигуре которого уже начали отражаться пороки высшего общества, включая чревоугодие и злоупотребление горячительными напитками. Альд Эрделлин, бледный от нервного потрясения, поведал, что они с Финном – как он по-дружески называл Финнеаса – поздним вечером, почти ночью, пили у того в особняке, отмечая крупный выигрыш на скачках. Поначалу всё шло как по маслу, а затем с хозяином дома что-то произошло – сделав очередной глоток, мужчина повалился на пол. Он содрогался всем телом, выгибаясь в дугу, лицо посинело, казалось, будто его душит что-то невидимое. Мигом протрезвев, Эрделлин попытался оказать первую помощь, но, убедившись в тщетности своих усилий, выбежал прочь.
Очевидец явился в Службу Правопорядка самолично, не подумав даже о том, чтобы отправить туда слугу. Рассказав о случившемся, заявил, что не желает возвращаться в особняк Броктонвуда, однако вернуться пришлось, а вместе с ним туда отправились двое дежурных, одним из которых оказался Стефан Альберран. В обставленную с нарочитой пышностью гостиную за это время никто из прислуги не заходил, так что всё сохранилось в прежнем виде.
Джером Эрделлин, старательно избегая взгляда в сторону трупа, дрожащим пальцем указал на валяющуюся на полу бутылку, из которой хлебнул Финнеас перед тем, как упасть замертво.
– Прямо из горлышка? – удивился Стефан. Он-то ожидал от аристократов больше изысканности. На что им, в конце концов, их драгоценный фарфор и хрусталь?
– Ну… да, – пробормотал свидетель. – Понимаете, он всегда так пил. А в бутылке был его любимый напиток. По личному заказу доставлялся в королевство. Финн ни с кем им не делился.
– Так, значит, вы сами пили что-то другое?
– Я… д… да. Я пил вино. Вот оно стоит, видите?
Стефан Альберран глянул на початую бутылку красного вина, затем на бокал, на дне которого ещё оставалось несколько алых, как кровь, капель.
– Скажите, а многие ещё знали о любимом напитке вашего приятеля?
– Да все, кто с ним общался. Он не делал из этого тайны. Даже наоборот – хвалился, что может себе такое позволить.
Стефан обнаружил, что крышка у бутылки, из которой сделал свой последний глоток альд Броктонвуд,
