в отключке. Сохранившиеся на трупах фрагменты одежды, такой же, что и на Плюгавеньком, окончательно подтвердили Захаровы предположения.
Зэки. Колоний тут вокруг множество, и сейчас, поразмыслив, он даже удивился, как это за все время ни разу не довелось столкнуться с их контингентом. Наверняка, паника, холод и тьма убили далеко не всех. Возможно, многие подохли по собственной глупости, задав деру в первые же сутки наступления Срани, когда личный состав был слишком растерян и напуган. Такие далеко не ушли, став жертвами радиоактивных осадков. А эти же были более умными. Наверняка, власть на зоне, где они приятно проводили время, захватили такие же «синие», и, перебив вертухаев, устроили свое маленькое государство. А теперь, дождавшись солнца и потепления, двинули, кто куда. И где-то же раздобыли такой экзотический транспорт! Захар отошел на пару шагов, и еще раз взглянул на аэросани. На закопченном, измятом ударом, дюралевом борту все еще читалась надпись: «СССР. Наркомсвязь № 2». Ни фига себе. Раритет, епта.
Захар сплюнул в снег кровью, и побрел дальше. Несколько минут поисков – и он нашел, то, что искал. Топор, оборвавший жизнь Даринки и трех беглых зеков валялся в снегу, неподалеку от оторванного пропеллера аэросаней. Захар подобрал его, и пошатываясь, пошел обратно. Когда он вернулся к Плюгавенькому, тот уже не выл, катаясь по земле, а лишь тихонько поскуливал.
– Ну что, браток, живой еще? – Захар взглянул в затравленные глаза зека. Тот лежал, не говоря ни слова.
– Живой, спрашиваю? – Захар нахмурился, и Плюгавенький отчаянно закивал. Уж очень страшен был этот еле держащийся на ногах мужик, с разодранной до мяса, обмороженной рожей.
– Это хорошо, что живой. Зовут-то тебя как? – Не увидев никакой реакции, он приблизил свое лицо вплотную к перекошенной от страха и боли харе Плюгавенького, и вдруг оглушительно рявкнул:
– Как звать, говори, сука!
– Во-о-ва… – выдавил Плюгавенький.
– Вот. Так-то лучше. – Он снова наклонился к зеку, и участливо поинтересовался:
– Сильно болит-то, Вова? – Не услышав ответа, он вдруг подался вперед, наступил унтом на израненное колено «сидельца». Дожидаясь, пока дикий крик умолкнет, он уселся прямо в сугроб, и, достав из-за пазухи потрепанный кисет, стал мастырить «козью ножку».
– Вижу, сильно болит. Ай-яй-яй. Тебе срочно нужна квалифицированная помощь. – Он глубоко затянулся, и выдохнул дым раненому в лицо.
– Но тебе, Вовик, несказанно повезло. Я – врач. Более того, я не какой-нибудь терапевт, который тебе сейчас, что мертвому припарки. – Он снова выпустил дым, и засмеялся собственной шутке. Смех, правда, очень быстро перешел в надсадный кашель.
– Я, Вовик, как раз тот, кто тебе и нужен. Хирург я, хотя и не совсем состоявшийся. И сейчас буду делать тебе операцию. Анестезиолога, правда, боюсь, мы не дождемся,
