из папок на столе и начал раскладывать перед собой документы, аккуратно передвигая их по столу. Алексей наблюдал за каждым его движением, словно ожидая, что одно неверное слово или жест могут изменить всё. Документы выглядели так, будто они пролежали здесь много лет, ждали своего часа. Бумаги пожелтели, края были немного изношены, но текст всё ещё был чётким, как будто даже время не могло стереть этот след. Это было ощущение, что эти документы стали частью истории, запечатлённой на бумаге, и теперь Алексей был вовлечён в эту историю, даже не зная, чего ожидать.
– В завещании вашего отца указано, что вы должны пожить в этой квартире прежде, чем принимать какие-либо решения о её будущем, – продолжал нотариус, его голос казался немного тягучим, как будто он произносил каждое слово с особой важностью.
Эти слова погружались в сознание Алексея, как камни, бросаемые в тихую воду. Они нарушали его спокойствие, создавая круги тревоги, расходящиеся всё дальше и дальше. Почему отец так настаивал на этом? Какое значение имело для него это место? Всё это казалось странным и пугающим. Внутри Алексея росло ощущение, что его втягивают в нечто большее, чем он готов был принять.
– Я не знал, что у моих родителей была квартира в Тихозёрске, – сказал Алексей, пытаясь осмыслить происходящее. Его голос прозвучал тихо, словно не он произнёс эти слова, а кто-то другой, кто наблюдает за ситуацией со стороны.
Нотариус поднял глаза, его взгляд стал чуть мягче, как будто он понимал смятение Алексея.
– Иногда наши родители скрывают от нас больше, чем мы можем предположить, – произнёс он, медленно кивая. – Возможно, это наследство – часть того, что вам предстоит узнать о своей семье.
Эти слова, казалось, погрузили комнату в ещё большую тишину. Алексей почувствовал, как в голове кружатся мысли, путаясь и образуя новый узел вопросов, на которые не было ответов. Он всегда считал родителей простыми людьми, скрытными, но предсказуемыми. Но теперь перед ним открылся целый пласт их жизни, о котором он даже не догадывался.
Нотариус, закончив перекладывать бумаги, аккуратно пододвинул к Алексею несколько листов, одновременно выложив на стол связку ключей. Ключи были массивными, металлическими, с изношенными краями, как будто они много лет лежали в каком-то тёмном ящике, забытые и запылившиеся. Алексей медленно протянул руку и взял их. Металл был холодным на ощупь, а вес ключей показался ему неожиданно большим, как будто в его руках лежало нечто большее, чем просто инструмент для открытия двери.
– Вам нужно подписать здесь и здесь, – сказал нотариус, указывая на места в документах. – После этого квартира официально станет вашей.
Алексей взял ручку, ощущая её тяжесть в своей ладони. Он медленно подвёл её к первой странице, но перед тем как подписать, остановился. Внутри него зашевелилось нечто, словно предчувствие того, что эта подпись станет точкой невозврата. Как будто этот момент – не просто формальность,
