магистра ощущался тяжелым, давящим. Он падал на меня сверху куском обрушившейся скалы и обещал размазать в алую лужицу.
Темные волосы с неявным каштановым отливом изгибались волной и доходили мужчине до плеч, несколько коротких прядей выбивались на виски и глаза. Словно вампир тоже стал невольной жертвой эксперимента, после которого третий месяц отращивал несчастную челку.
В глянце его задумчивых глаз танцевали отблески уличных фонарей. Под определенным углом радужки казались густо-бордовыми, но издалека это было малозаметно. Довольно молодое, гладкое лицо странно сочеталось с вековой усталостью во взгляде. Без шуток – ве-ко-вой!
– Значит, моей подруги здесь нет? – я окинула взглядом негостеприимный интерьер.
– Ве-е-ерно, – медленно покивал хозяин, ковыряя ногтем пуговицу на распахнутой рубашке. – Аарон Черный вторгся в мои планы с присущими ему «вежливостью» и «тактом».
– А-а-арон это?..
– Вожак стаи ламбикуров, – вампир ткнул длинным пальцем в пернатое нечто, размазанное по простыням. – Я перенес встречу, о чем уведомил мисс Омирсен теле-маго-граммой некоторое время назад.
– Но как же…
Почему Олив не сказала мне? Она ушла и в комнату не вернулась!
Как можно потеряться в промежутке между двумя спальнями? Тут всего-то три этажа разницы.
– Вам тоже не следует здесь быть, – Валенвайд равнодушно дернул плечом и указал на спасительный выход.
– Знаю, сэр.
Будь дело только во мне, мои ноги навсегда бы забыли дорогу в кошмарное место. Пахнущее крепкими зельями, пылью и чьим-то страхом. Вполне вероятно, моим.
– Я даю вам возможность уйти.
– Ваше благородство не знает границ… – сарказм внепланово просочился в голос.
– А с мисс Омирсен и ее отработкой мы разберемся без вашего навязчивого участия… леди Честер.
И все-таки он меня отлично помнил!
– Я не могу позволить вам разбираться без моего участия, – выдавила нерешительно. – И с моим не позволю. Отработки не будет.
– Вот как? И как же вы мне, ради драного Блэра, не позволите? – фыркнул он так, что челку со лба смело начисто.
– Я вас отговорю.
По спальне разлетелось жуткое грудное карканье. Я было решила, что птиц очнулся, но это был, видимо, вампирский смех. Потому как бледные губы Валенвайда дрожали подозрительно в такт исходящим звукам.
Стоять под колючим, ранящим градом, которым, по ощущениям, обернулся его хохот, было унизительно. До липких мурашек на лопатках. Но и уйти я не могла.
Говорят, вампир, в жилах которого течет высшая магия, может на вкус определить чистоту. Попробуй Валенвайд меня – сразу скажет, что я «приторная первокровка». Так и слышала язвительное причмокивание, от которого судорога сводила скулы.
Но попробуй он Олив… Он все поймет. Сразу же.
Нынче Верховный Совет
