основании этих свидетельств можно сделать вывод, что расширение круга заговорщиков до итоговых размеров произошло именно в последние недели перед переворотом. Разная «протяженность» заговора в приведённых сообщениях Екатерины, Дашковой и Панина, похоже, означает их неодновременное подключение к событиям и различную степень вовлечённости.
Чёткого плана у инициаторов заговора как будто не было, или же Екатерина обсуждала с каждым своим союзником разные сценарии. В письме Понятовскому она сообщила о замысле схватить мужа и «заключить, как принцессу Анну и её детей» в 1741 году, но упомянула и идею Панина совершить переворот в пользу наследника Павла, с которой, по её утверждению, категорически не соглашались гвардейцы[40]. Сам Никита Иванович о таком варианте по понятным причинам умолчал и лишь неопределённо сообщил о некоем «решительном действии»[41]. Однако о плане провозглашения Екатерины «правительницей» знал датский дипломат Андреас Шумахер – но с более радикальным завершением: заколоть императора во время специально организованного пожара и замаскировать убийство под «несчастный случай»[42].
Заговорщикам предстояло заручиться поддержкой «солдатства», при этом до поры не расширяя круг посвящённых. Придворным заговорам XVIII столетия не хватало организованности и конспирации, характерных для более поздних времён. Не случайно Екатерина опасалась предательства, почти неизбежного в придворно-карьерном мире.
Избрана была наиболее удачная тактика. На начальном этапе в заговор, по-видимому, была вовлечена узкая группа близких людей (в том числе Григорий Орлов с братьями и Панин), которая за счёт своих связей и недовольства политикой Петра III смогла за три-четыре недели развернуть его в солидное предприятие; отсюда и разница в точках отсчёта времени подготовки «революции».
Сам же Григорий после назначения А. Н. Вильбоа генерал-фельдцейхмейстером занял при нём в январе 1762 года должность цалмейстера (казначея) Канцелярии главной артиллерии и фортификации, что давало доступ к значительным денежным суммам. А отмеченные Болотовым удаль, обаяние и «в особливости приятное обхождение» блестящего офицера способствовали привлечению сторонников.
Екатерина II указывала на «четыре отдельных партии, начальники которых созывались для приведения [плана] в исполнение»; «узел секрета находился в руках троих братьев Орловых». Такой представляется структура заговора «по горизонтали». «По вертикали» же он включал недовольных вельмож; некоторые из них (например, гетман, фельдмаршал и подполковник гвардейского Измайловского полка К. Г. Разумовский) были связаны с Екатериной ещё с 1756–1757 годов. Эти-то два «этажа» заговора и имел в виду бывший секретарь французского посольства в Петербурге Клод Рюльер, книгу которого о «революции» 1762 года всеми силами стремилось запретить российское посольство. А писал Рюльер о том, что Екатерина «управляла в одно время двумя партиями и никогда
См.:
См.:
См.: Дворцовые перевороты в России 1725–1825. Ростов н/Д., 1998. С. 299.
