думать о том, как жалко я, должно быть, выгляжу со стороны, какой слабой кажусь другим людям.Не мешкая, парень обнял меня крепче и прижал к себе. Его прохладные ладони, казалось, обжигали спину даже сквозь ткань платья. Но, несмотря на это, я чувствовала приятное тепло, исходящее от его груди. Это тепло было таким уютным, словно тёплое одеяло, которым укрывают расстроенных людей в пасмурную погоду. Или как горячий чай, который согревает изнутри в хмурый день и обжигает кончик языка.
Я чувствовала себя маленькой девочкой, которая потеряла что-то очень важное в своей жизни и теперь ищет утешение, прижимаясь лбом к груди мужчины. Я ощущала себя совершенно беспомощной, ведь пульс Кая был почти неощутим. Мне казалось, что внутри него пустота, но разве такое возможно?
Когда меня начала охватывать сильная тревога, Кай продолжал крепко обнимать меня одной рукой, а другой нежно гладил по голове. В этот момент я почувствовала, как что-то внутри меня сжалось, словно воздушный шарик, из которого резко выпустили воздух. Мне казалось, что Кай пытается показать себя с лучшей стороны. Но то, что исходило из его сердца, было совершенно противоположным его обычным действиям. Интересно, делает ли он это по просьбе матери или по собственному желанию? Этот вопрос исчез так же быстро, как и страшные мысли о том, что всё происходящее – это просто глупый розыгрыш.
Наконец, когда я смогла спокойно дышать, я решила отстраниться от Кая.
– Прости, – прошептала я, отворачиваясь и вытирая слёзы с щёк. Вероятно, моя тушь растеклась по щекам, словно молочные реки.
– Тина, мне очень жаль, что тебя коснулось такое горе, – в голосе Кая отчётливо слышалась нотка сострадания.
– Всё хорошо, – шмыгнув носом, я сделала глубокий вдох, чтобы наполнить лёгкие прохладой. Помогало ли это мне? Вряд ли. – Все хорошо.
Но Кай всё ещё стоял в центре комнаты, засунув руки в карманы брюк. Я заметила это боковым зрением, но не решилась даже слегка обернуться.
Он для меня – чужой человек. И то, что только что произошло, – лишь проявление его воспитания, а не искреннего сострадания. Откуда ему знать, каково это – навсегда остаться сиротой? Эти мысли вызывали в моей голове настоящий хаос.
– Могу ли я чем-то помочь? – бархатный голос эхом отразился от белых стен.
– Нет, – быстро ответила я.
Вряд ли он мог мне помочь. Да и зачем ему это нужно? Ещё недавно Кай считал меня прислугой и не считал нужным тратить на меня своё время. А теперь он разводит руки в стороны, словно пытаясь успокоить меня и разделить мою боль?
Что-то здесь не так.
Я понимаю, что Кай хочет что-то сказать, но не решаюсь заговорить первой. Наконец, набравшись смелости, я поворачиваюсь к нему, и мы встречаемся взглядами. В его глазах я замечаю искорку боли, такую маленькую, но заметную. Кай внимательно осматривает меня с ног до головы, после чего подходит к столу, где стоит поднос с чаем.
– Это я уговорил Говарда отдать мне поднос с чайником, – тихо говорит он.
