секса. Никаких следов от твоих ногтей на моей спине. Ни укусов на моих ключицах. – Я пожимаю плечами. – Не знаю, как для тебя, Деккер, но как по мне, мы были великолепны в том, что касалось удовольствия.
– Очень жаль, что со всем остальным мы не справились.
– Может, наша фишка в изменчивости, – отзываюсь я. Это слово – единственный способ описать нас в спальне. Изменчивы в желании. Изменчивы в нужде. Изменчивы в настроении. – Помнишь тот бар на крыше в Лос-Анджелесе? – спрашиваю я, хоть и знаю – она не забыла. – Стояла жаркая летняя ночь. На тебе был тот миленький сарафанчик, когда мы расположились в углу патио. Мне пришлось зажать тебе рот, чтобы заглушить стоны. Иначе нас бы застукали. – Я мычу, чтобы показать, как сильно наслаждаюсь воспоминанием. – Господи, как же сексуально.
Деккер, хоть и отводит глаза и слегка качает головой, не спорит. Она помнит ту невероятную ночь – секс на крыше, страх быть пойманными, а следом секс в отеле. То стало единственным случаем, когда мы встретились где-то еще, а не в номере. До сих пор я задаюсь вопросом, почему мы не делали подобного чаще.
Она порвала со мной при следующей же встрече.
– Ты хорошо играл сегодня, – возвращает меня к реальности голос Деккер.
Я усмехаюсь ее попытке сменить тему и наклоняюсь так, что мои губы оказываются у ее уха.
– Можешь сидеть здесь с видом чопорной профессионалки, но я-то знаю, что твои трусики уже намокли, а желание разгорается все ярче, потому что ты помнишь, как чертовски хорошо нам было вместе.
Безуспешно стараясь отодвинуться от меня, Деккер ерзает на стуле и прочищает горло. После этого она поворачивается, чтобы взглянуть на меня без тени волнения и повторить:
– Ты хорошо играл сегодня.
Моя улыбка становится шире. Вот как она хочет, чтобы все было? Притвориться, что от нашей встречи не разгораются старые искры? Что крошечная ее часть не жаждет все повторить? Но ведь это она все закончила. И все же… то, что она ведет себя так, словно между нами ничего не было, выводит меня из себя. Я никогда ее не забывал.
А она, получается, меня забыла?
Я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди, чтобы дать себе время придумать ответ и побороть необходимость напомнить о нас Деккер.
– Моя игра? Это вещь субъективная.
– Субъективная? – смеется она, и этот звук прорывается сквозь сексуальное напряжение, которое возникает между нами так же легко, как и раньше, когда мы оказывались в одной комнате. – Два гола. Три передачи и отличный блок-шот, чтобы помочь Катцену восстановиться после первой отбитой шайбы. Ну знаешь, очень субъективно. – Она закатывает глаза, чем заставляет меня рассмеяться. Мой взгляд скользит по V-образному вырезу ее свитера, который не показывает ничего, но намекает на все.
Черт.
– Ну пропустил-то я еще больше, – заявляю я, когда понимаю, что мы ведем вежливую беседу, хотя обычно всегда ссоримся.
Зрители аплодируют, когда в заключительных титрах SportsCenter показывают один из моих
