с которыми можно было бодрствовать всю ночь и чувствовать себя при этом полным сил. У неопытных моряков, которым поначалу трудно дежурить ночами на верхушке мачте, они шли нарасхват. Вот бы и мне такой талисман.
В животе заурчало с голоду – пришлось спускаться. Обычно мать, пастор и его дети все вместе завтракали в столовой. Я же решила поесть на кухне. Вряд ли кто-то стал бы возражать, потому что новая семья матери избегала меня ничуть не меньше, чем я их. Среди прислуги мне было куда спокойнее.
Старшие слуги – дворецкий, экономка и горничная моей матери – прибыли с материка и мало что знали о семействе Роу, зато младшие были в основном коренные островитяне, чьи дяди, отцы и братья занимались китобойным промыслом. Поэтому они с удовольствием болтали со мной, заодно выспрашивая про свои сны. Заниматься магией, пусть даже всего лишь толкованием снов, в доме матери было рискованно, однако оно того стоило. Вместо денег за предсказания они платили мне доверием, и в случае чего я могла рассчитывать на их помощь. Например, они покрывали меня, когда я убегала к докам, или молча убирали следы моих магических опытов.
Особенно мне нравилась кухарка миссис Пламмер. К магии она относилась благосклонно, а бабушку мою очень чтила – только благодаря ее колдовству сын миссис Пламмер однажды спасся от неминуемой смерти. Когда кухарка не занималась стряпней, она иногда рассказывала истории о моей прабабушке Элмире, жившей на рубеже веков. «В этой женщине было много океана» – так она говорила. Лучший комплимент, который могли сделать лишь на острове Принца.
Когда я спустилась на кухню, миссис Пламмер распекала Люси, посудомойку. Стоило мне появиться, Люси выскочила из кухни и отнюдь не из-за учиненного кухаркой разноса. Девчонка невзлюбила меня с тех пор, как однажды перепутала нас, Роу, и обратилась ко мне с просьбой сделать любовный амулет. И приворожить она решила не кого-нибудь, а Томми Томпсона! Конечно же я ей отказала, пожелав при этом удачи, хотя у двенадцатилетней Люси, тощей, как мокрый пес, и рябой, как яйцо перепелки, в любом случае не было никаких шансов.
– О, мисс Эвери! – обратилась ко мне миссис Пламмер, тут же забыв о Люси, и кивком указала на дверь, что вела из кухни в сад. – Там для вас кое-что оставили.
Она наклонилась ко мне, понизив голос:
– Я и пальцем не тронула – на всякий случай.
Миссис Пламмер понимала, что с магией шутки плохи, и если уж какая-нибудь колдовская вещица предназначена для одного человека, то другому прикасаться к ней никак нельзя. Меня охватило волнение. В целом мире был всего один человек, кто мог передать для меня посылку. Так, по крайней мере, мне подумалось.
Я опрометью бросилась к двери, выбежала в сад и… прямо у порога обнаружила сверток. На подмокшей от росы коричневой бумаге выделялась надпись: «Для Эвери». Права была миссис Пламмер – это была, несомненно, магическая вещь, потому что стоило мне прикоснуться к маленькому свертку, как пальцы ощутили странную
