наша усиливалась новыми артиллерийскими припасами и казачьими полками; она снабжалась обильным продовольствием и в сравнении с перенесенными трудами пользовалась даже некоторою роскошью во всех отношениях. Всякий день и весь день была в армии ярмарка. Из Калуги и других южных губерний приезжали торговцы, и хотя все продавалось дорого, так что, напр[имер], за один белый хлеб платили по 2 руб. ассигнациями, но все-таки можно было пользоваться этим лакомством, конечно, редким для небогатых офицеров, музыка играла у нас весь день, французы, напротив, страдали от голода, недостатка фуража и от всяких нужд: они видимо слабели, тревожились со всех сторон нашими партизанами, которые отбивали и уничтожали приходящие к нему подкрепления и выведывали все как в его лагере, так и в самой Москве»[146].
Единственное опасение вызвала якобы предполагаемая возможность заключения мира с Наполеоном. Поводом для подобного рода разговоров послужила миссия наполеоновского генерал-адъютанта Ж. А. Б. Лористона, посланного в Тарутино с предложением начать мирные переговоры. Подробно этот эпизод описан в воспоминаниях А. Н. Муравьева[147], а о том впечатлении, какое эта миссия произвела на офицеров, вспоминал декабрист П. Н. Свистунов: «В 1812 г. в Семеновском полку, стоявшем на биваках под Тарутиным, в то время как маршал Лористон неоднократно навещал в Леташовке князя Кутузова для переговоров о мире, оказавшихся впоследствии удачною хитростью русского главнокомандующего, мысль о готовившемся будто бы унизительном для России мире до того взволновала молодых офицеров, что они дали себе слово не прекращать борьбы с врагом, образовать партизанские отряды и с помощью крестьян преследовать неприятеля, пока он не покинет русской земли»[148].
В действительности была всего одна, а не несколько встреч Кутузова с Лористоном. Она состоялась 23 сентября. Лористон прибыл в главную квартиру с письмом от Наполеона, в котором говорилось о желании императора «положить предел этой распре между двумя великими и великодушными народами и прекратить ее навсегда». Кутузов отвечал, что он «навлек бы на себя проклятие потомства, если бы сочли его главным виновником какого-либо соглашения». Тогда Лористон просил Кутузова исходатайствовать для него у Александра I разрешение прибыть в Петербург, а до получения ответа объявить перемирие. Кутузов обещал послать запрос в Петербург, но в перемирии отказал. Тем не менее Александр, узнав об этой беседе Кутузова, остался недоволен самим фактом вступления в переговоры с представителем Наполеона[149]. Свистунов, хоть и неточен в деталях, в действительности очень точно передает настроение, царившее в войсках.
Наступление русской армии от Тарутино до Березины мемуаристы описывают, в общем, одинаково, останавливаясь, как правило, на деталях операций. В целом характер войны ими был уже понят. Понимая войну 1812 года как отечественную и народную, декабристы видели главную причину победы в том едином патриотическом духе, которым был охвачен
Там же. С. 123–124.
