на подчиненных.
– Гуляли в основном, в теннис играли, книг в доме много. Съездил я в теннисный клуб с утра пораньше. Хорошие отзывы, бесконфликтные товарищи. Похоже, с Севера приехали, пенсия ранняя. Надо запросить пенсионный фонд, посмотреть, что там, – теперь на вопрос ответил Никита.
– А хотите, я быстро проверю? У меня подружка в пенсионном фонде работает, – вмешался в их разговор Филипп. Ему явно хотелось быть полезным в расследовании.
– О. Вот и стажеру работа нашлась. Давай, – на правах старослужащего благословил его Мошкович.
Они поговорили еще немного о дальнейших действиях и разошлись. Филипп взял установочные данные на погибших и поехал в Пенсионный фонд. Мошкович с Никитой, договорившись со следователем, созвонились с дочерью Берштейнов и поехали к ней в гостиницу.
– Нина, здрасьте. Как Вы? – Мошкович поздоровался с женщиной, спустившейся в фойе. Сегодня она выглядела намного лучше. Легкий спортивный костюм подчеркивал ее отличную фигуру, а лицо, полностью лишенное косметики, было довольно привлекательным, несмотря на паутинки морщинок вокруг глаз. Да и сами глаза были красными от слез.
– Спасибо. Чуть полегче, – она шумно вздохнула.
– Коллегу моего, Никиту Вы помните? – Мошкович показал на коллегу.
Нина кивнула, еле заметной улыбкой поприветствовав полицейского.
– Расскажите нам про родителей. Я диктофон включу, потом Вам расшифровку привезу, чтобы подписать. Не гонять же Вас в отдел, – с необычным для себя участием сообщил Мошкович молодой женщине.
Никита про себя хмыкнул: «Какой Вадим стал внимательный. Явно, блондинка понравилась». Впрочем, он и сам, наверное, поступил бы также. Никита прослужил еще не настолько долго, чтобы очерстветь и проникнуться цинизмом, свойственным всем полицейским. Тем временем Нина осмотрелась и предложила подняться в номер:
– Шумно тут.
В номере было всего два стула, так что Никита остался стоять. Мошкович включил диктофон, положил его на журнальный столик и посмотрел на женщину. Нина откашлялась и начала рассказывать про родителей.
– Они у нас дипломаты были. В 1990 вернулись вместе с нами из Америки. В 1995 вышли на пенсию и сюда переехали. Мы с братом в Москве учились, в школе для детей дипломатов, они к нам на выходные приезжали.
– А еще родственники ваши есть? Здесь, в Смоленске может живет кто-то? – уточнил Никита.
– Нет тут никого. Да и вообще у нас родственников не было. Они оба москвичи были, но у мамы все бабушка и дедушка рано умерли. А отец и вовсе детдомовский.
– А почему в Смоленске они поселились? – продолжил задавать вопросы Никита. Краем глаза он видел, что Мошкович не сводит глаз с миловидного лица Нины.
– Да я и не знаю. Вроде отцу сказали, что он отсюда родом. Кто-то посоветовал, мол город хороший, климат нейтральный.
– Город хороший, – с оттенком гордости за свою малую Родину подтвердил Никита. – Про брата расскажите.
