для гостей, украшенными шелковыми лентами, специальными играми для детей и крошечными серебряными фигурками Спейс-Нидл[2] в качестве сувенира на память. Конечно, на семейных фото Брок держал жену в медвежьих объятьях, как будто холодильник обнимал, зато в остальном вечеринка проходила беззаботно, слегка небрежно и красиво, парни были высокими и только начинали набирать вес, готовясь стать похожими на своих отцов, девушки – при макияже с блеском для губ и с идеальными фигурами.
Амина оглядела танцпол в поисках Лесли и увидела, что та медленно вальсирует с пожилым мужчиной совсем рядом с ней. Она приблизилась к ним, чтобы выбрать выгодный ракурс и поймать их склоненные друг к другу головы.
– Минут через пятнадцать будем резать торт, – сквозь зубы процедила Лесли. – Если хочешь отдохнуть или поесть, то лучше сделай это сейчас, о’кей?
Амина изголодалась исключительно по свежему воздуху и простору. По коридору сновали официанты с подносами, заставленными грязными тарелками и пустыми бокалами. В холле было более прохладно и солнечно, золотистые лучи отражались от стен кремового цвета и падали на бордовый ковер. Амина прошла мимо кухни, откуда доносился приглушенный звон посуды, там пахло соусом и средством для мытья посуды.
Лесли не зря привезла сюда деревья. Защитную пленку сняли, и под ней оказались очень высокие кусты, подстриженные в форме идеальных конусов, – казалось, их доставили из волшебного царства гномов. Они производили поистине сказочное впечатление. Амина дотронулась до веток одного из кустов, а потом зашла за него, выглянула и сделала снимок всего ряда, показав одну диагональ за другой, и так до бесконечности.
Игравшая в зале группа объявила, что по просьбе одного из гостей будет исполнена кавер-версия, и через несколько секунд женский голос с придыханием пропел первую строчку «At Last» Этты Джеймс. Заскрипели стулья, гости встали, приветствуя самый главный свадебный хит всех времен и народов, – эта песня могла примирить даже давно охладевших друг к другу или рассорившихся супругов, на несколько минут воссоединив их в танце. Амина вернулась бы обратно, но у нее уже и так было предостаточно снимков танцующих пар, поэтому она пошла дальше, а вслед, подобно призраку, неслись слова «My lonely days are over».
В гардеробе Амина увидела, что вешалки забиты до отказа. Рукав ее куртки торчал среди огромного количества черных пальто, словно рука утопающего, и она с тоской посмотрела на него. Как здорово было бы просто пройти тридцать метров по ковру, взять куртку, надеть ее и поехать домой!
И тут куртка задвигалась! Девушка чуть было не вскрикнула от неожиданности, вешалка скрипнула, у Амины бешено заколотилось сердце. Вдруг из-под груды одежды высунулась чья-то голова и быстро спряталась обратно.
– Вот хрень! – раздался чей-то голос, и Амина отскочила за стоящее слева дерево.
Теперь уже шаталась вся вешалка, пальто подрагивали, будто от холода. Снова показалась голова, Амина подняла камеру, стараясь не обращать внимания на то, что в кончиках пальцев в ритме стаккато пульсирует кровь. Голова склонилась
