наш новый матрос, Артем Шапиро. Отведи его на медосмотр, а после освидетельствования оформи по всем правилам. Сопровождающего, – Шульц указал подбородком на Франца-Иосифа, – проводи на обед в столовую, а затем в канцелярию, пусть ему выпишут пропуск на обратную дорогу. И пусть в канцелярии поторопятся, он должен успеть на послеполуденный катер.
Спустя десять минут, перейдя вслед за вахтенным обширный внутренний двор школы, Аарон, вернее Артем, оказался в прохладной комнате лазарета.
– Михаила Николаевича сегодня уже не будет, – объяснила сестра милосердия, пышная миловидная девушка в кокетливо сдвинутой набок шапочке с красным крестом.
– Но кавторанг велел произвести осмотр сегодня! – воскликнул вахтенный. – Машенька, придумай что-нибудь, мне Артема надо еще через каптерку провести и в казарме устроить.
– Ну что я могу придумать? – развела руками Маша, сверкнув зеленоватыми, слегка раскосыми глазами. – Вот если Варвара Петровна согласится.
– Почему ей не согласиться? – спросил вахтенный. – Она ведь врач, как Михаил Николаевич.
Маша улыбнулась.
– Костя, одни умеют зарабатывать кессонную болезнь, а другие умеют ее лечить. Не суди о том, в чем не понимаешь. Варя моя близкая подруга, но она только начинающий врач, а Михаил Николаевич Храбростин – медицинское светило.
– Да ладно, – продолжал настаивать вахтенный, – посмотри на Артема. Тут без светила видно, что он годится в водолазы.
Маша поджала губки и уже хотела разразиться гневной филиппикой, как дверь, ведущая во внутренние помещения лазарета, отворилась и на пороге возникла молодая женщина в белом халате. Артем посмотрел на нее и обмер.
До сих пор он не обращал на девушек внимания. В еврейской общине Чернобыля существовал только один вид отношений между мужчиной и женщиной – супружество. Женились и выходили замуж рано, и, если бы не мобилизация, в этом году Артему предстояло встать под свадебный балдахин.
О любви никто не говорил, это чувство должно было возникнуть не до начала совместной жизни, а после, спустя год или два, когда, хорошо узнав друг друга и духовно, и физически, супруги начинали ценить доставляемую партнером радость. Если же радости не возникало, то, по крайней мере, появлялась привычка к удобствам совместного существования.
Чернобыльские девушки совершенно не волновали Артема, для него все они были на одно лицо. Поэтому с какой из них встать под свадебный балдахин – большого значения не имело. Он доверял родителям и был уверен, что они, желая ему добра, хорошенечко проверят возможных кандидаток и выберут самую лучшую.
Увидев Варвару Петровну, он за одно мгновение понял, насколько правдивы истории про безумства любви, которые он иногда слышал краем уха от иноверцев.
На ее лице Артем сразу различил и задумчивость, и трепетную, еще ни с кем не разделенную нежность, и девическую чистоту. Высокий лоб, лазурные глаза, матовая кожа, небольшой, чуть вздернутый носик, соболиные брови, маленькие ушки, чуть
