Ты уже наш, так что можно.
Отперев замок, он провел Артема внутрь к устью большого колодца, прикрытого толстой деревянной крышкой.
– Помоги, – коротко бросил вахтенный, берясь за бронзовую ручку на крышке.
Артем ухватился за другую, вдвоем они легко сняли крышку и положили ее на вымощенный кирпичом пол.
– Колодец? – спросил Артем, заглядывая через край.
– Нет, бак для погружений, – воскликнул вахтенный. – Целых две сажени[1] глубиной! Как только тебя обучат пользоваться водолазным аппаратом, будешь сюда погружаться каждый божий день. Зимой и летом, в снег и в дождь, ломать ломом лед и погружаться.
– А зачем так часто? – удивился Артем.
– Затем, чтобы аппарат стал частью твоего тела. Чтобы не думать, какой вентиль покрутить и какой шланг расправить, а делать это, как ухо чешешь – не задумываясь.
– А ты уже научился?
– Да! Ночью меня разбуди, в ботинки могу не попасть, а аппарат с закрытыми глазами нацеплю: бултых! – и поминай, как звали.
– То есть? – не понял Артем. – Зачем тебя поминать?
– Ну, это так говорят. В смысле, нырнул и уплыл. К примеру, требуется ко вражескому кораблю незаметно подобраться и мину поставить или другое важное задание выполнить. Для этого надо себя под водой чувствовать, как за столом у тещи на блинах.
– Я не боюсь воды, – сказал Артем, перевешиваясь через край и касаясь рукой прохладной глади. – Я на Припяти вырос, на речке нашей. Купаться обожаю, особенно люблю нырять.
– Вот теперь и накупаешься, – улыбнулся вахтенный. – А то, что нырять любишь, это просто здорово. Сколько можешь под водой просидеть?
– Долго, – ответил Артем.
– Долго у тебя – это сколько? Минута, две, три?
– Не знаю, никогда не мерял. Часов-то у меня нет.
– О, хорошо, что про часы вспомнил. Заболтались мы с тобой. Пошли скорей в каптерку, надо тебе форму получить и прочее матросское имущество.
Спустя час, уже облаченный в форму, с вещмешком, туго набитым всяческим добром, назначения доброй половины которого Артем не понимал, он был представлен дежурному по отряду – старшему водолазу Ефиму Бочкаренко.
Тот и в самом деле походил на бочку: кряжистый, широкоплечий, с круглой, выпирающей грудью, обтянутой синей фланелевой рубахой, в широком вырезе которой виднелись полосы тельняшки. Бескозырка была чуть сдвинута набок, пряжка пояса сияла, словно золотая, стрелки наутюженных брючин упирались в расчищенные до блеска черные ботинки.
Артем получил такое же обмундирование, только сидело оно на нем косо и неуклюже. Подойдя к Бочкаренко, он вскинул руку к бескозырке и доложил:
– Матрос Шапиро прибыл в расположение отряда.
Эту фразу и жест он десять минут репетировал с Костей и, судя по его довольному лицу, репетиция не прошла
Сажень – 2,16 метра.
