боец и пытался набрать в легкие воздух, который вышиб из него взрыв. Кровь тонкими темными струйками текла у него из ноздрей и ушей.
– Нужно их остановить! – заорал я Ромке и «Айболиту», появившемся из ниоткуда.
Я стал хватать бойцов за шиворот и отбрасывать назад, прорываясь к выходу.
– Отставить панику! – орал я на ходу. – Отставить панику!
Мой крик остановил несколько человек, и они запустили цепную реакцию. Бойцы стали приходить в себя и таращились на меня, не понимая, что делать. Рома и Женя стали командовать и помогать им разгребать завалы из тел.
– Кто цел, занимается выносом раненых! Десять человек остаются со мной, остальные обеспечивают эвакуацию!
Я увидел Саню, который давал указания своим пацанам:
– «Банур»! Командуй эвакуацией! Выносите тех, кто не может идти.
Огонь снизился, и я увидел, как «Вардим» резко высунулся из траншеи с гранатометом и выстрелил в направлении противника. Следом за ним стал стрелять еще один боец, позывного которого я не знал. Они по очереди стреляли то на запад, то на север, обозначая противнику, что мы держим оборону.
Люди с первых дней раскрывались на войне по-разному. Война, как лакмусовая бумажка, обнажала сущность человека и показывала, на что он способен. Война была похожа на «Зону» из рассказа Стругацких «Пикник на обочине».
В «Зоне» исполнялись самые сокровенные мечты человека.
Не те, о которых он громко кричал и заявлял, а те, что составляли суть его личности. Война была «Зоной», где сущность человека проявлялась в своей первозданной наготе. Люди, способные действовать мужественно, быстро показывали себя, как и те, кто трусил и прятался за спинами других, в надежде выжить и сохраниться. Социальный лифт работал в обе стороны, и те, кто вчера был никем, быстро продвигался за счет своих качеств в командиры. А те, кто не проявлял никаких качеств, скатывался в подвал.
– Командир? Меня нужно нести, – подполз ко мне «Грязныш». – У меня руку оторвало!
Его рука болталась как плеть, и ватник был сильно пропитан кровью.
– Перетяните его, – попросил я пацанов, стоявших рядом. – Где твои жгуты?
Я стал ощупывать его и не смог найти ничего.
– Меня нужно нести… – продолжал он стонать.
– Заткнись! Нести нужно тех, кто не ходит. А у тебя ноги на месте. Перетягивайся и ползи своим ходом назад вместе со всеми.
«Грязныш» скорчил жалостливое лицо и замолчал.
– Рома, перетяни ему руку, а то вытечет, – крикнул я «Абакану».
Вокруг постепенно восстанавливался порядок, и хаос первых минут стал приобретать черты осознанной деятельности.
Я увидел Женю, который помогал сооружать носилки и вытаскивать раненых из траншеи. С удивлением и радостью увидел, что «Бас» с «Максом» опять тянут кого-то на самодельных носилках. «Грязныш» с разрезанным рукавом и перетянутой жгутом рукой ковылял за ними.
С
